Тихий маленький город. Анна Дашевская

что право на занятие частной медицинской практикой имеют лица, получившие диплом о высшем или среднем медицинском образовании. Я закончила четыре курса медицинского, то есть, получила среднее медицинское образование, и имею право на работу фельдшером, что, собственно говоря, и исполняю. А сбор и продажа лекарственных трав даже и не является частной практикой. Это индивидуальное предпринимательство, а в таковом качестве я зарегистрирована.

      «Съел?» – злобно подумала я, глядя, как на лице следователя проступает отвращение пополам с уважением.

      – Хорошо, Анастасия Александровна, я понял, вы ко всему готовы. Может, у вас и кассовый аппарат есть?

      – Есть. Хотите посмотреть?

      – Нет, бог с ним. Давайте вернёмся к лодке и лодочнику. Значит, вы дважды добирались на тот берег паромом. Так?

      – Так. Туда и обратно.

      – А на машине не проще было? Я знаю, что у вас она есть.

      – Пётр Григорьевич, вы шутите? Паром идёт от берега до берега десять минут. До моста здесь… Ну, или тридцать семь километров до Ростиславля, или почти пятьдесят до Осетровска. Вы что предпочли бы?

      – Понятно. А зачем, если не секрет, вам понадобилось на правый берег?

      – В церковь сходить, на исповедь.

      Да, память Агнии Николаевны подсказала, что мне, травнице, надо проявлять религиозное рвение куда сильнее, чем какой-нибудь бабке Марьяне. И в самом деле, я дважды была на исповеди, и молилась, всё как положено.

      – А что, на этой стороне церкви нет? – продолжал допрос следователь.

      Я глубоко вздохнула и долго выдыхала. Хотелось взять каменную ступку и тяпнуть этого красавчика по его высокому лбу. Или в лоб.

      – Пётр Григорьевич, вы меня всё-таки заставили встать! Идёмте!

      – Куда?

      – Идём-идём. Вы глазами посмотрите, – я рывком распахнула дверь дома и пошла к калитке. – Вы же из Ростиславля?

      – Да, в вашем Кириллове держать убойный отдел не нужно, здесь такие страсти кипят редко.

      – Слава богу, – буркнула я, остывая.

      – Слава богу, – согласился следователь.

      Мы остановились на так называемой набережной, а вообще-то дороге – грунтовке, честно говоря. Это сейчас, к началу мая, она подсохла, а месяц назад представляла собою топь непролазную, без резиновых сапог из дому выходить было нельзя. Счастье, что я себе купила-таки «Ниву», до работы, в магазин или ещё за чем-нибудь только на ней и добиралась…

      – Итак, Пётр Григорьевич, посмотрите направо, против течения Волги, – на всякий случай я показала рукой, куда именно смотреть; следователь послушно туда повернулся. – Вот это называется Волжская набережная. За спиной у нас Большой овраг, а если мы пойдём по этой, с позволения сказать, набережной, то упрёмся в овраг Малый. Он такой же длинный, почти два километра, но чуть поуже. Пока всё понятно в смысле топографии местности?

      – Пока да, – хмыкнул Егоров.

      – Если во-он там, – я снова ткнула пальцем, – перед Малым оврагом, мы повернём налево, к реке, и спустимся вниз, то выйдем к Казанско-Преображенской церкви. Восемнадцатый век, не хвост собачий,