Телепорт. Екатерина Брязгунова

в том числе в зарубежных научных институтах. Правда, об этом она так никому не сказала, даже Георгию Михайловичу. Он бы точно настаивал на ее отъезде в США, а на это девушка была не готова.

      Часы в холле на проходной показывали начало восьмого. Охранник Александр Михайлович Новослов сидел в своей каморке, читал книжку. Мужиком он был справным, в свое время спортом занимался. Потом работал в каком-то музее научным сотрудником, а на пенсии попал под сокращение. «Вот так вот, работаешь всю жизнь, работаешь, все силы отдаешь, можно сказать душу, и на тебе – увольняйся по собственному желанию!!! А у меня, может быть, и не было этого самого собственного желания!» Машенька снова фыркнула, Александр Михайлович вздрогнул, поднял голову.

      – Машенька, здравствуйте! – он всегда называл ее на «вы». – Вы так рано сегодня уходите… На вас лица нет! Что-то случилось?

      – Да, – Мария махнула рукой, положила ключи на полочку перед охранником, потянулась за ручкой. Пока расписывалась, что ключи сдала, и за противопожарную безопасность, добавила: – С Кириллом Анатольевичем общего языка не нашла… Он меня уволил… Сказал, чтобы завтра заявление по собственному желанию на столе у него лежало…

      – Машенька, да это он сгоряча! Вспылил наверняка! Все образуется, не беспокойтесь. Утро вечера мудренее, – приободрил охранник девчонку.

      – Нет уж! Дудки! – Машенька фыркнула. – Спасибо, Александр Михалыч, за поддержку. Пойду домой, постараюсь поспать…

      Машенька вышла из главного здания ДВО РАН и побрела в сторону общежитий. В одном из новеньких домов она получила маленькую комнату на пятом этаже. Когда несколько месяцев назад академия выдала комнату, судьба или, возможно, сам Кирилл Анатольевич распорядились так, что ее окно выходило как раз на пожарный вход в лабораторию. Поэтому то, что Машенька пошла в сторону дома, Александра Михайловича нисколько не удивило. Впрочем, он и не следил за уходящей девчонкой, просто по-отечески провожал ее взглядом.

      За ней пристально наблюдали, и Машенька Кротова это знала. Наблюдали камеры наружного наблюдения. Однако та самая камера, которая должна была показать на мониторе охранника, как хрупкая девушка открывает ключом дверь черного входа, много лет назад сломалась, финансирование на ее восстановление не выделялось, поэтому висела она исключительно для высшего руководства. Москвичам ее регулярно показывали, что, мол, вот она, ни одна мышь не подкрадется к секретным разработкам, но на мониторе вопрос пожарного хода в лабораторию тщательно избегали.

      Сильный ветер сбивал девушку с ног, длинные полы пальто вместе с подолом клетчатой юбки путались в ногах, она спотыкалась. Не успела дойти до развилки, где заканчивался обзор видеокамер, как сильный порыв ветра окончательно повалил ее на тротуар. Машенька упала прямо в лужу. Поднявшись, вытерев грязные руки о светлое пальто, выругавшись и снова заплакав от обиды – сегодня явно был не ее день, – девушка продолжила свой путь.

      Лаборатория, расположенная