Джинкс. Сэйдж Блэквуд

ему было чародея, так теперь еще и ведьма – все хуже и хуже. Джинкс покосился на дверь. Снаружи Урвальд, снег и тролли. Внутри – двое волшебников.

      – Его зовут Джинксом, – сказал Симон.

      – Как мило! Ужасная ночь для путника, Симон, даже если у него есть маслобойка.

      – Тогда, полагаю, тебе лучше остаться у меня, – сказал Симон, окутавшись коричневым облачком досады, которая, впрочем, в голос его не проникла. – Присядь, выпей сидра. Пойдем, Джинкс, поможешь мне подготовить гостевую комнату.

      Вслед за Симоном Джинкс поднялся по приставной лестнице на чердак, там они собрали одеяла и простыни.

      – Никогда не суйся в ту дверь, Джинкс, – сказал Симон, указывая в дальний конец чердака. – Как раз на землю и свалишься.

      Они устроили Даму Гламмер на ночлег в самом низу северной башни. Потом поднялись по винтовой лестнице, – кошки так и вились между ног Джинкса, очень им хотелось, чтобы он споткнулся, – и оказались в комнате с еще одной постелью. Симон свалил на нее охапку одеял.

      – Предлагаю тебе постелить постель и лечь, – сказал Симон. – Спокойной ночи, Джинкс.

      Но Джинкс решил его предложение не принимать. Надо было выяснить, что задумали двое волшебников. Откуда ему знать, может, они собираются превратить его в жабу и сварить из нее колдовское зелье. И Джинкс снова прокрался вниз, стараясь не дышать – из страха, что его услышат.

      Симон с ведьмой разглядывали кучку лежавших на столе сухих стеблей.

      – Я полагал, что полынь ядовита, – сказал Симон.

      Ага, яд?

      – О, так оно и есть, – ответила Дама Гламмер. Черные глаза ее уставились на Симона и нетерпеливо вспыхнули. – Но вот этот вид позволяет человеку летать.

      Губы Симона недоверчиво покривились:

      – Люди летать не могут.

      – Ну, хорошо – внушает ему мысль, что он летит.

      – А какой в этом прок? – спросил Симон.

      Дама Гламмер засмеялась, откинулась на спинку кресла и, распугав кошек, одним махом забросила ноги на стол. Она была в многоцветной лоскутной юбке, доходившей лишь до колен, не ниже, и потому ее ноги в толстых шерстяных чулках выставлялись напоказ всему свету. Симон взглянул на них, нахмурился, однако ноги Дамы Гламмер не обратили на это ни малейшего внимания. Она удовлетворенно глотнула сидра, и на губе ее выросли пенные усы. Дама Гламмер стерла их тыльной стороной ладони.

      – Слишком уж ты серьезен, Симон. А иногда можно колдовать и просто ради удовольствия, представляешь?

      – Нет, – Симон тоже отпил сидра, но в подробности вдаваться не стал.

      – Не думаю, чтобы даже Костоправ умел готовить летательное зелье.

      – Он и не умеет.

      У ведьмы при имени Костоправа не возникло никакой зеленой вспышки страха – да и вообще ничего. Джинкс, вздрогнув, сообразил, что не видит вокруг нее ни единого облачка. Встречать человека с незримыми чувствами ему пока не доводилось. Значит, она еще опаснее, чем кажется.

      – Похоже, история повторяется, не так ли? – промолвила Дама Гламмер. – Ты подыскал себе бурундучка,