Джинкс. Сэйдж Блэквуд

и бросают там, пиши пропало.

      – Да, – выговорил Джинкс. Он просто никогда прежде так об этом не думал.

      – Но почему кому-то понадобилось убивать такое милое дитя? – недоумевала София.

      Джинкс внутренне сжался: милое дитя, это ж надо! Как будто осы залезли в голову и ползают там.

      – Наверное, потому, – предположил Симон, – что он забирался в чужие мастерские и устраивал там кавардак.

      – Но тогда… тогда ты сделал по-настоящему доброе дело, – сказала София. – Приведя мальчика сюда, я имею в виду. Выкупив его.

      – Попробуй не так сильно удивляться, – посоветовал ей Симон.

      – Ты спас ему жизнь.

      – Даже у нас, злых чародеев, случаются приступы доброты.

      Наполнявший мастерскую гнев утекал сквозь стены, а взамен в нее вливалось мирное и теплое синее чувство. Джинкс наконец-то шевельнулся. Тело затекло и болело там, где в него впились осиные жала.

      – Ты ведь научишь его читать, правда? – спросила София.

      – И волшебству! – выпалил Джинкс.

      Наступила тишина, в которой светилось оранжево-зеленое недовольство Софии и ярко-синее пятно удивления чародея, почему-то имевшее форму бутылки. Ясно было, что он никогда прежде не думал об этом.

      – Симон, ты же не можешь…

      – Не указывай мне, что я могу и чего не могу! – перебил ее Симон. – Это мой мальчишка. Его нашел я.

      Однако прозвучало это почти как обещание.

      Глава шестая

      Зимний путь

      Чтение Джинкс освоил быстро, и в этом ему повезло, потому что особо терпеливым учителем Симон не был. Когда Джинкс не понимал чего-то, Симон сердился, решал, что мальчишка слишком туп, потому и непонятлив, и от объяснений отказывался. Однако Джинксу не потребовалось много времени, чтобы понять: буквы и звуки, которым учил его Симон, – это на самом деле своего рода препятствия, которые нужно обойти, чтобы услышать, о чем говорит книга. После этого чтение пошло легко. И увлекло его – Джинкс читал о магии, о чужих, лежавших за пределами Урвальда, землях.

      Дверь в комнаты Симона больше не запиралась, Джинксу разрешено было туда ходить, что, впрочем, прибавило ему работы – теперь он мел полы и вытирал пыль и там тоже. Джинкс подозревал, что прежде Симон проделывал это с помощью магии. Теперь же чародей рассчитывал, что это будет делать Джинкс – с помощью метлы и щетки.

      Впрочем, Джинкс не возражал, поскольку получил возможность наблюдать, как Симон творит волшебство: смешивает снадобья, жжет какие-то непонятные сухие кривые штуки, дающие пурпурный дым, и бесконечно листает переплетенную в красную кожу книгу, бормоча себе что-то под нос. Чародей тратил кучу времени на испытание разных заклинаний и, как думал Джинкс, на изобретение новых. Случалось, что он забывал вовремя отправить Джинкса в постель и спохватывался лишь близко к полуночи.

      Каменная стена, через которую проходили Симон и София, так каменной стеной и осталась. Мальчик подумывал спросить у Симона, не желает ли тот, чтобы Джинкс наводил порядок и в комнатах, находящихся