Признания новобрачного. Ванесса Келли

извинений! Я велел Фелпсу предложить тебе что-нибудь выпить. Не желаешь ли чашечку чаю?

      Ехидная улыбка сэра Доминика стала еще шире.

      – Похоже, уж не знаю почему, Фелпс в моем присутствии нервничает. Бедняга не мог дождаться, когда ему позволят выйти из комнаты. К счастью, я, не дождавшись чаю, смог отведать твоего отменного коньяка, мой мальчик. И даже попытался убедить себя, что ты раздобыл его законными путями.

      – Думаю, Фелпс боится, что ты захочешь его арестовать. Возможно, за беспошлинную торговлю, если ничего другого не придет в голову. Ты же понимаешь, слуги беспокоятся, когда ты относишься к моим деловым предприятиям почти как к преступлениям.

      – Ну, тебя-то это никогда не останавливало, – усмехнулся Доминик.

      Гриффин подошел к четырехъярусной этажерке, стоящей между окнами, взял хрустальный графин и плеснул себе в стакан щедрую порцию коньяка.

      – Верно, но ты прекрасно знаешь, что нервов у меня нет вообще. Неплохое качество для человека, который зарабатывает себе на жизнь так, как я.

      – Так, как ты зарабатывал. Но теперь, когда ты продал все свои игорные дома и, насколько я понял, вот-вот заключишь соглашение о передаче борделя Мэдлин Ривз, все изменится.

      Гриффин покосился на собеседника с большим неодобрением. Все-то он знает, хотя и сам Гриффин, и его домочадцы всегда старались держать язык за зубами. Тайна, неизменно окружавшая Гриффина и все его дела, одновременно поддерживала его репутацию и заставляла окружающих относиться к нему если не с уважением, то с осторожностью. В некоторых кругах его считали главарем некой преступной шайки. Гриффин никого не разубеждал, полагая, что такое отношение ему только на пользу, особенно когда излагал другим свой взгляд на деловые и финансовые проблемы.

      Тот факт, что он неизменно карал тех, кто оказывался настолько глупым, что предавал его, тоже помогал. Репутация – ничто без воли и средств для ее поддержки: железных кулаков. Годы, проведенные на лондонских улицах, научили его этой нехитрой истине уже давно.

      – Я не стану спрашивать, откуда тебе об этом известно, – сообщил он и расположился в кресле у камина.

      – И правильно сделаешь, – усмехнулся Доминик. – Кстати, сомневаюсь, что ты на самом деле хочешь это знать.

      Гриффин не проглотил наживку. Он сделал глоток действительно превосходного коньяка – разумеется, попавшего к нему от контрабандистов, – и с удовольствием прислушался к своим ощущениям.

      Доминик присел на соседний стул.

      – Мне нравится направление, в котором ты движешься, Гриффин. Твои инвестиции удачны, и твое состояние – я имею в виду легальное состояние – неуклонно растет. Но я не понимаю, почему ты хочешь все бросить и отправиться в те части света, где лучше не бывать. И все это именно сейчас, когда ты существенно упрочил свое положение. – Он подался вперед, глядя на собеседника со всей возможной серьезностью. – Ты же знаешь, что в этом нет никакой необходимости. Достаточно немного времени и