Стань моей судьбой. Элизабет Бойл

возьми, что это она разоткровенничалась?

      – Рим, говорите? Как уникально, – объявил он.

      «Не очень, если ваша мать итальянка», – хотела едко возразить Люси, но это только повлечет за собой разговор о матери.

      Этой темы Люси старалась избегать и была рада наступившей тишине.

      Наступившей лишь на минуту.

      – Как любезно со стороны вашего отца доставить мне сегодня удовольствие находиться в вашем обществе, – продолжил граф прекратившуюся беседу. – По крайней мере я могу поговорить с вами наедине.

      Наедине?! От этого слова мурашки побежали у девушки по спине.

      Боже милостивый, что именно граф хочет сказать ей наедине, чего уже не сказал?

      Возможно, он хотел высказаться о том, как она накрахмалила его галстук. Дважды. Или три раза? Она потеряла счет.

      Она улыбнулась ему, готовясь к очередному властному требованию.

      – Мисс Люси… – начал он.

      Вот оно…

      – Боюсь, начало работы получилось малообещающим, – продолжал он. – И полагаю, это целиком моя вина.

      Люси заморгала. Она не ослышалась? Это подозрительно походило на извинение. В сокрушенном выражении его лица не было ни намека на сарказм или радость, которые выдали бы его намерения.

      Черт возьми! Это действительно извинение.

      Она снова взглянула на него. Нет, не может этого быть. Она, должно быть, чересчур туго завязала шляпку, или Расти и Сэмми уже стукнули его по голове, и она просто пропустила это событие.

      – Мой брат сказал, что я был немного высокомерным… – продолжил он.

      – Немного? – пробормотала Люси и только потом поняла, что произнесла это вслух.

      Он снова улыбнулся ей, как будто не заметил ее грубой выходки. Яркий блеск его ослепительно белых ровных зубов и искренний свет в глазах способны любую леди сбить с толку.

      Даже столь невозмутимую, как Люси. Во всяком случае, она всегда считала себя неуязвимой для чужого обаяния.

      – Я хотела сказать, я не думаю… – Она запнулась, пытаясь восстановить самоконтроль. Трудно думать, когда он смотрит на нее так… так… о, черт, как будто он находит ее просто восхитительной.

      Но он так не считает, сказала она себе.

      И все же напыщенный лорд Клифтон извиняется.

      – Да-да, я был очень заносчив. И как джентльмен, приношу вам, мисс Люси, мои искренние извинения, если чем-нибудь вас обидел.

      Снова эта яркая мальчишеская улыбка. И сияет только для нее. Сердце Люси забилось быстрее.

      О господи. И приспичило ему извиняться именно сейчас. Когда она ведет его в западню, устроенную отцом.

      В ней нарастало чувство вины. Люси редко его испытывала, даже жульничая в картах.

      А граф продолжал извиняться.

      – Я был бы крайне бестактен, если бы оскорбил леди вроде вас, да еще и хорошенькую.

      Люси медленно поправила шляпку и посмотрела на него.

      К ее досаде, граф был весьма привлекателен.

      Проницательные темные глаза, римский нос аристократа, решительный подбородок с глубокой расщелинкой под скульптурными губами.

      Люси