Когда придёт Зазирка. Михаил Заскалько

над городом. Внизу лишь светящиеся точки уличных фонарей и крохотные коробочки домов.

      Глава 3

      Я с пелёнок была уверена, что страх высоты – это не моё. И на «чёртовом колесе», и на колесе обозрения я чувствовала себя прекрасно. В отличие от мамы и Зойки, которые слезали зелёные, и тут же бежали в туалет. Вот и сейчас, я ощущала лишь восторг полёта. Ветер начисто сдувал запах помойки, бил в лицо и пытался растрепать мне волосы. А мне хотелось громко смеяться и дурашливо кричать, но ветер был слишком силён, что и останавливало меня от явного безумства.

      Мы приближались к Пулково. Я мысленно воображала себя сидящей в седле мотоцикла, В общем, ловила кайф. Внезапно мой «мотоцикл» подбросило, как на ухабе, завалило набок: просто чудом удержалась в «седле». С Зебриком что-то было не так: его бросало в стороны, то заваливало набок, то обрушивало вниз. Чувство восторга улетучилось, ему на смену пришло раздражение.

      – Алё, не дрова везёшь! – наклонилась к уху Зебрика, заорала изо всех сил.

      – Мне… плохо… изжога замучила… – уловила сквозь ветер.

      «Чушь какая-то. Разве у котов бывает изжога?» – подумалось, и тотчас в голове у меня зашуршало, точно конфету разворачивали, а в левой руке, там, где пятно, словно букашка заскреблась. И я услышала голос Зебрика, как если бы у меня были наушники, а его голос в записи на кассете:

      – И у котов бывает изжога, если их кормят всякой гадостью. Это всё твоя колбаса…. У неё запах был несъедобный…

      – Зачем ел?

      – Очень кушать хотелось…

      – Я, конечно, сочувствую тебе. И долго мне терпеть эту болтанку?

      – Лицемерка!.. До конца пути. Желательно, молча… без тебя тошно…

      Вскоре и мне стало не легче: голова кружилась, спазмы в желудке, подступающая тошнота. Плюс ко всему, ветер стал, буквально, ледяной и лицо точно задеревенело. И рада бы завопить: «Всё! не хочу! опускайся!», да ничто не слушалось – ни губы, ни мысли. В какой-то момент тошнота подкатила к горлу и застыла колючим комком. В глазах померкло, и… я элементарно вырубилась.

      Очнувшись, я не сразу сообразила, где нахожусь. Даже когда глаза привыкли к окружающей темноте. Подо мной шуршала бумага, руки ощупывали со всех сторон гладкие стены. И отвратительный запах, похоже на протухшее молоко. Встала на ноги, вытянула руки вверх, но и там был гладкий вонючий потолок.

      – А-а-а! – что есть мочи завопила.

      – Очухалась, козявка? – тотчас услышала голос Зебрика.

      – Где я? Что случилось?

      – Ты в коробке из-под кефира. А случилось то, что ты плюхнулась в обморок, и мне пришлось тебя ловить в воздухе.

      – Спасибо…  Вытащи меня отсюда… здесь невозможно дышать…

      Сверху опустилась лапа и норовила подцепить меня когтем, но я, подпрыгнув, вцепилась в шерсть:

      – Поднимай!

      О!!! как пьяняще сладок был первый глоток свежего воздуха! А второй…

      – Где мы?!

      – На свалке.

      Интуитивно я и сама это поняла, ибо вдохнула такой «аромат», что меня едва не вывернуло наизнанку.

      – Ты