Журнал «Иностранная литература» № 02 / 2012. Группа авторов

на краешке деревянного настила веранды, глядя на сад, ответил, не оборачиваясь:

      – А-а, Томоми – это внучка Кидзаки, державшего малярную мастерскую? Ничего особенного я ей не делал.

      – Но… – Тамако рассказала о разговоре с Томоми, – что за фотографию ты ей показал?

      – Вот эту, – Кэндзо поднялся, зашел в комнату в шесть татами с буддийским алтарем – бывшую комнату жены, где теперь жил сам, и вернулся с цветной фотографией в руках, – хотя это и не для детских глаз.

      На фотографии была мать Томоми, Сидзука, – Тамако несколько раз видела ее и запомнила лицо. Женщину сфотографировали за стойкой бара, где она работала. По обе стороны от нее, крепко к ней прижавшись, сидели двое типов, по виду приезжие из деревни, а за спиной пристроился третий, похоже, продавец одного из магазинов в районе. Он поил уже изрядно захмелевшую Сидзуку саке из стакана; мужик справа засунул руку в глубокий вырез ее розового платья и тискал ее грудь; а тот, что слева, задрал подол и, запустив руку в крошечные трусики, трогал ее между ног. Сидзука с улыбкой смотрела в потолок затуманенным от выпитого взглядом.

      – Ой, – вскрикнула Тамако. – Это же мама Томоми!

      – Д а.

      – И ты показал эту фотографию Томоми?

      – Да, на днях, на улице.

      – Зачем же ты это сфотографировал?!

      – Как раз для того, чтобы ей показать.

      – Я этого не понимаю.

      – Дзёдзима из рыбной лавки показал мне эту Томоми, когда она проходила мимо со своей компанией. Он сказал: “Самая высокая – это внучка Кидзаки, у которого была малярная мастерская”. А еще он рассказал мне о том, что она над тобой издевается. Эй, опять что-то случилось с твоим лицом. На тебя страшно смотреть! Сделай милость, не корчи такую кошмарную рожу.

      Хозяин рыбной лавки был отцом одноклассницы Тамако, Тидори Дзёдзимы, которую шайка Томоми тоже преследовала издевательскими фразочками вроде: “Рыбой воняет” или “Не входи в класс, а то от твоей вони не продохнуть”. Но ребенок, которого травят, редко рассказывает об этом родителям; вот и Тидори рассказала не о себе, а о том, как издеваются над Тамако.

      – После смерти Кидзаки, хозяина малярной мастерской, – продолжал Кэндзо, – его дочь Сидзука, известная в нашем районе красотка, развелась с мужем, мастерская разорилась, и теперь Сидзука работает в баре с дурной репутацией. Об этом мне рассказал молодой повар Хидэо из ресторана “Санкити-дзуси”. Он мне так и сказал: “Этот бар “Голгофа” у станции – то еще заведение”. Вот я и отправился туда с фотоаппаратом. Хидэо не обманул. Там, похоже, каждый вечер творится примерно то же, что и на этой фотографии.

      – И никто не заметил, что ты фотографируешь?

      – Я купил дорогой фотоаппарат, которому не нужна вспышка. Снимать скрытой камерой не сложно.

      – Гранпа, а что ты сказал Томоми, когда показывал эту фотографию?

      – Ничего не сказал. Она, бедная, как увидела, сразу расплакалась. Я молчу, а она сама говорит: “Больше никогда не буду издеваться над Тамако”. Слабая девчонка – мне и угрожать ей не пришлось.

      Тамако