Зеркала. Темная сторона. Мария Николаевна Покусаева

недоволен. Возможно – тем, что контроль над миром от него ускользал в который раз за последние двое суток? И причиной этому была я.

      Я подумала, что ни за что в жизни не хочу испытать на себе его гнев.

      – Леди Лидделл не сказала мне, что вы с ней встречались, – Кондор сказал это, даже не повернувшись в мою сторону.

      Он смотрел на Хёльду прямо и пристально, а та под этим его взглядом ни капли не менялась. Она была все такой же слегка отстраненной и тихо улыбалась каким-то своим мыслям, словно не было ей дела ни до Кондора, ни до холода в его взгляде и голосе.

      – Я не успела… – попыталась оправдаться я, но Кондор сделал мне рукой знак помолчать.

      Поздно.

      Взгляд светло-серых, словно выцветших глаз Хёльды сфокусировался на мне.

      – Ты не была осторожна, – сказала она строго, и это было сказано очень уверенно. Я в ответ только моргнула. – Нужно слушать то, что тебе говорят, иначе опять попадешь в беду.

      Прежде, чем я успела что-то ответить, Хёльда повернулась к Ренару и сощурилась, разглядывая его. Я заметила, как на лице Герхарда, который стоял за ее спиной, появился отблеск внутреннего торжества. Он наблюдал за тем, как Ренар под взглядом Хёльды резко собрался и попытался очаровательно улыбнуться. Хёльду это не впечатлило.

      – Бедный мальчик. – Она покачала головой. Улыбка стала печальной. – Я часто вижу тебя здесь, но ты избегаешь меня. Не хочешь, чтобы в тебя смотрели? – Она наклонила голову и стала улыбаться иначе. Хитрее. – А мне было интересно, чей рыжий хвост мелькает за углом. – Хёльда странно хихикнула, на что Ренар ответил плотно сжатыми губами и непроницаемым выражением, застывшим на лице. – Видеть суть людей и явлений – это тяжелое бремя. – Светлые, словно выцветшие глаза снова были направлены на меня. – Мой разум не всегда справляется, и я говорю чушь. – Уголок ее губ нервно дернулся. – Болтаю лишнее. Простите. Я здесь не за тем, чтобы разбалтывать чужие тайны. Мне нужно было что-то сделать, но я уже забыла, что именно.

      Она виновато посмотрела на Герхарда.

      Тот, кажется, смутился.

      – Ничего, – сказал он сухо, так, словно боялся, что голос дрогнет. – Господа не торопятся.

      Я бы с ним поспорила, потому что мне больше всего на свете хотелось оказаться где-то не здесь. Сидеть в замке, к примеру, и пытаться понять, что со мной произошло, а не торчать тут.

      В доме человека, который не скрывал свою ко мне неприязнь.

      В компании с безумной женщиной, которой было от меня что-то нужно.

      Я бросила взгляд на Кондора, втайне надеясь, что он сейчас встанет, нацепит на лицо самое снобское выражение, на которое способен, и выскажет Герхарду все, что думает, но нет.

      Волшебник сидел, почти расслабившись, и смотрел на Хёльду, а та смотрела на него, чуть касаясь кончиком пальца своих губ – очень детский жест, полный смущения и кокетства. «Она что-то задумала, – поняла я. – Задумала и пытается… получить разрешение?»

      Кондор коротко фыркнул и откинулся на спинку кресла, словно был у себя дома.

      Выражение лица Хёльды медленно