Легенды мрачной Москвы (сборник). Владимир Гиляровский

и подолгу смотреть на эту галдящую орду, а иногда и отдаваться воле зазывал.

      Идешь по тротуару мимо лавок, а тебя за полы хватают.

      – Пожалте-с, у нас покупали!

      Тащат и тащат. Хочешь не хочешь, заведут в лавку. А там уже обступят другие приказчики: всякий свое дело делает и свои заученные слова говорит. Срепетовка ролей и исполнение удивительные. Заставят пересмотреть, а то и примерить все: и шубу, и пальто, и поддевку.

      – Да ведь мне ничего не надо!

      – Теперь не надо. Опосля понадобится. Лишнее знание не повредит. Окромя пользы, от этого ничего. Может, что знакомым понадобится, вот и знаете, где купить, а каков товар – своими глазами убедились.

      Шумит зазывала на улице у лавки.

      Идет строгая дама.

      – Сударыня! У нас покупали. Для супруга пальто, для деток поддевки-с…

      Дама гордо проходит мимо. Тон зазывалы меняется.

      – Сударыня, сударыня! Из брюк чего-нибудь не желаете ли!.. – кричит ей вдогонку при общем хохоте зазывала и ловит новых прохожих.

      А какие там типы были! Я знал одного из них. Он брал у хозяина отпуск и уходил на масленицу и пасху в балаганы на Девичьем поле в деды-зазывалы. Ему было под сорок, жил он с мальчиков у одного хозяина. Звали его Ефим Макариевич. Не Макарыч, а из почтения – Макариевич.

      У лавки солидный и важный, он был в балагане неузнаваем с своей седой подвязанной бородой. Как заорет на все поле:

      – Рррра-ррр-ра-а! К началу! У нас Юлия Пастраны – двоюродная внучка от облизьяны! Дыра на боку, вся в шелку!.. – И пойдет и пойдет…

      Толпа уши развесит. От всех балаганов сбегаются люди «Юшку-комедианта» слушать. Таращим и мы на него глаза, стоя в темноте и давке, задрав головы. А он седой бородой трясет да над нами же издевается. Вдруг ткнет в толпу пальцем да как завизжит:

      – Чего ты чужой карман шаришь?

      И все завертят головами, а он уже дальше: ворону увидал – и к ней.

      – Дура ты дура! Куда тебя зря нечистая сила прет… Эх ты, девятиногая буфетчица из помойной ямы!.. Рр-ра-ра! К началу-у, к началу!

      Сорвет бороду, махнет ею над головой и исчезнет вниз.

      А через минуту опять выскакивает, на ходу бороду нацепляет:

      – Эге-ге-гей! Публик почтенная, полупочтенная и которая так себе! Начинайте торопиться, без вас не начнем. Знай наших, не умирай скорча.

      Вдруг остановится, сделает серьезную физиономию, прислушивается.

      Толпа замрет.

      – Ой-ой-ой! Да никак начали! Торопись, ребя!

      И балаган всегда полон, где Юшка орет.

      Однажды, беседуя с ним за чайком, я удивился тому, как он ловко умеет владеть толпою. Он мне ответил:

      – Это что, толпа – баранье стадо. Куда козел, туда и она. Куда хочешь повернешь. А вот на Сухаревке попробуй! Мужику в одиночку втолкуй, какому-нибудь коблу лесному, а еще труднее – кулугуру степному, да заставь его в лавку зайти, да уговори его ненужное купить. Это, брат, не с толпой под Девичьим, а в сто раз потруднее! А у меня за тридцать лет на Сухаревке никто мимо лавки не прошел. А ты – толпа. Толпу… зимой купаться уговорю!

      Сухаревка