Легенды мрачной Москвы (сборник). Владимир Гиляровский

что, Коська? – А сама плачет…

      – Ольга Петровна. Вот ваша сумка, все цело, ни синь пороха не тронуто…

      – Это был счастливейший день в моей жизни, во всей моей жизни, – рассказывала она мне.

      Оказывается, что в сумке, кроме инструментов, были казенные деньги и документы. Пропажа сумки была погибелью для нее: под суд!

      – Коська сунул мне в руку сумку и исчез… Когда я выбежала за ним на двор, он был уже в воротах и убежал, – продолжала она.

      Через год она мне показала единственное письмо от Коськи, где он сообщает – письмо писано под его диктовку, – что пришлось убежать от своих «ширмачей», «потому, что я их обманул и что правду им сказать было нельзя… Убежал я в Ярославль, доехал под вагоном, а оттуда попал летом в Астрахань, где работаю на рыбных промыслах, а потом обещали меня взять на пароход. Я выучился читать».

      Это было последнее известие о Коське.

      Давно умерла Ольга Петровна…

      1923 год. Иду в домком. В дверях сталкиваюсь с человеком в черной шинели и тюленьей кепке.

      – Извиняюсь.

      – Извиняюсь.

      Он поднимает левую руку, придерживая дверь, и я вижу перед собой только два вытянутых пальца – указательный и мизинец, а двух средних нет. Улыбающееся, милое, чисто выбритое лицо, и эти пальцы…

      Мы извинились и разошлись.

      За столом управляющий. Сажусь.

      – Встретили вы сейчас интересного человека?

      – Да, пальцев на руке нет. Будто козу кажет!

      – Что пальцы? А глаза-то у него какие: один – зеленый, а другой – карий… И оба смеются…

      – Наш жилец?

      – К сожалению, нет. Приходил отказываться от комнаты. Третьего дня отвели ему в № 6 по ордеру комнату, а сегодня отказался. Какой любезный! Вызывают на Дальний Восток, в плавание. Только что приехал, и вызывают. Моряк он, всю жизнь в море пробыл. В Америке, в Японии, в Индии… Наш, русский, старый революционер 1905 года… Заслуженный. Какие рекомендации! Жаль такого жильца… Мы бы его сейчас в председатели заперли…

      – Интересный? – говорю.

      – Да, очень. Вот от него мне памятка осталась. Тогда я ему бланк нашей анкеты дал, он написал, а я прочел и усомнился. А он говорит: «Все правда. Как написано – так и есть. Врать не умею».

      Управляющий передает мне нашу домовую анкету. Читаю по рубрикам:

      «Касьян Иванович Иванов, 45 лет.

      Место рождения: Москва, дом Ромейко на Хитровке.

      Мать: солдатка-нищенка.

      Отец: неизвестный».

      А в самом верху анкеты, против рубрики «Должность», написано: «Штурман дальнего плавания».

      Сухаревка

      – Извозчик, к Бахаревой сушне!

      – Квадцать допеек.

      – А по хорде мочешь?

Старая шутка

I. Новая

      Ликвидирована столетняя Сухаревка. 5000 квадратных сажен занимала она. И десятки лет старая дума, мечтавшая о ликвидации этого заражающего окрестности торжища, не знала, куда его перевести.

      7000