Голова рукотворная. Светлана Волкова

он заметил на запястье жены изящный золотой браслет в виде двух сплетённых змеек с рубиновыми глазами.

      – Мышка, какой красивый… – Логинов не решился спросить напрямую.

      Марина сонно повела глазами:

      – Конечно, красивый! Как и всё, что ты мне подарил!

      Логинов тяжело вздохнул. «Впрочем, – подумал он, – если она считает, что это мой подарок, значит, кризис и правда позади. Хоть одна хорошая новость».

      – Я видела вчера, как ты что-то затачивал в гараже. Что-то мелкое. Гвоздь? – спросила Марина.

      – Шляпная булавка. Это для пациента.

      – Расскажи, пожалуйста, – ласково попросила она.

      Логинов иногда обсуждал с ней необычные случаи из своей практики, не называя имён пациентов, и эта привычка вскоре стала некой семейной традицией, которая ещё более их двоих объединила. То, что Марина спросила об этом именно сейчас, говорило об одном: она всё ещё осознаёт вину и хочет, чтобы он говорил о себе, а не задавал ей вопросы, на которые она не сможет ответить.

      – У меня был один пациент сегодня. Очень интересный парень. У него лепидоптерофобия. Боязнь бабочек. Обсессивно-компульсивное расстройство. В общем-то, случай из учебников: навязчивые мысли, страхи… Только от сеанса к сеансу картина меняется. Не в худшую, но и не в лучшую сторону, а куда-то вбок. Я ещё не подобрал к нему ключ.

      – Он боится бабочек? – медленно переспросила она, поднимая бровь.

      – Да, панически. Но обычное лечение здесь не подойдёт. Это не простая психопатия, здесь что-то другое. Что… не могу пока понять.

      Марина кивнула:

      – Ну, если посмотреть бабочке в морду – это и правда кошмар. Она же страшная.

      – Ты права, Мышка. Эти фасеточные глазищи, как у инопланетного гидроцефала, усики, хоботок. Прямо ужас, если разобраться. – Он улыбнулся и поцеловал её в висок.

      – Я его понимаю.

      – Но не будем об этом, а то ты у меня их тоже забоишься! – Логинов пощупал её пульс. Пятьдесят ударов.

      Марина зевнула, подложив руку под подушку. Она явно теряла интерес к начатому разговору. Как и пульс, это тоже было признаком очередной стадии выхода из кризиса.

      Он поправил одеяло на её плече.

      – Я просила какао! – намеренно капризно, по-детски надула губу Марина.

      – Сейчас, Мышка!

      Он знал, что она заснёт раньше, чем он успеет достать турку, но всё равно спустился на кухню, вытащил упаковку какао и молоко, включил плиту.

* * *

      Первый раз беда случилась с Мариной пять лет назад, спустя два года после их свадьбы. Ей было двадцать семь. Они только что приехали в Прагу, где Логинов получил практику при кафедре психиатрии медицинского факультета Карлова университета. Он пропадал до ночи в кабинете, вёл несколько интересных тем на факультете и, чтобы молодая жена не заскучала, выдал ей пачку купюр на обновки. Марина загорелась идеей: к девятому числу каждого месяца покупать или шить в ателье новое платье. Ведь девятого они познакомились – почему бы не устраивать маленькие праздники двенадцать раз в году?

      – Я каждый месяц буду