Нью-Мексико, год 1887. Эйрик Годвирдсон

я понял.

      – Кхм, – отозвался Джойс скептично.

      – Ну как знаешь… смотри не отстрели там себе чего полезного, – пошутил Дэф, ныряя под одеяло с головой.

      В тумане, впрочем, не оказалось и в самом деле никого и ничего подозрительного. «Прайс» холодил ладонь, мокрая туманная пелена липла к коже – и желания рыскать по кустам, ища следы, у Джойса особого не было. Хотя бегло все равно огляделся: следы были, обычные следы обутых в мокасины ног, при том совершенно непонятно, когда возникшие – они с равным успехом могли быть натоптаны сегодня утром или вчера сразу после ливня.

      Вернулся обратно он с большим удовольствием, чем выбирался наружу, и снова завалился спать – на этот раз безо всяких снов, слава богу.

      – Какая же невообразимая муть мне снилась, – выдохнул несколькими часами позже Дюпурер, просыпаясь. Сел, потер лицо ладонями, встряхнулся. Странным образом, взъерошенный и помятый, он стал выглядеть старше. Джойс даже усомнился, а в самом ли деле лейтенанту всего двадцать?

      – Есть такое, – буркнул Джойс в ответ. – Ну хоть не оборотни, надеюсь?

      – Нет. Мне приснился штурм форта, – Дюпурер передернул плечами. – Понятия не имею, кем.

      – А, тоже покойники, – Джойс покачал головой. – Матушка моя, помнится, говорила, это на перемену погоды… будем считать, так и есть.

      – Не сходится, – отозвался Дэф. – Хотя тоже не назову эту ночку приятной в плане снов, но без покойников обошлось.

      – Ну хоть кто-то поспал спокойно, – усмехнулся Джойс.

      – Да как сказать…

      – А что тогда тебе приснилось?

      – Рысь.

      – Ну и что она делала?

      – Да так, ничего. Ходила между деревьев, и все.

      – Тогда вовсе не понимаю твоей задумчивости.

      – Понимаешь какое дело, эта рысь снится мне уже не впервые. И всякий раз я вляпываюсь во что-то… Например, в прошлый раз закончилось вот этим, – О’Нил с нервной усмешкой коснулся большим пальцем тонкой нитки шрама на щеке.

      – Будем считать, что это по той же категории – на скверную погоду, – с нажимом произнес Джойс. Он прекрасно рассмотрел, что его спутники устали от творящейся дряни ничуть не меньше его самого, и потому решил: что ж, в свое время ему мешали расклеиться вполне успешно, теперь его очередь.

      Поселение к этому времени уже, разумеется, проснулось окончательно.

      Прибежал какой-то мальчишка лет пяти, притащил сверток с едой – теплые еще лепешки, овощи, большая печеная рыбина.

      Отдал все молча, отскочил прочь – точно его укусят. Но не ушел, постреленок. Стоял, глазел на чужаков, как на диковину какую. Корчил рожицы и пялился так, будто впервые вообще увидел белых людей.

      Джойс хотел было шугануть мальца, но Дюпурер успел раньше – бросил мальцу мелкую монетку и спросил:

      – Где тот зеленый колдун живет?

      Поймав монетку на лету, мальчишка махнул рукой – там! Показал три растопыренных пальца