Журнал «Иностранная литература» № 09 / 2011. Группа авторов

деньгами, на которые можно будет поднять страну из руин и финансировать культуру. Ведь должен же быть предел беззаконию, кровавое наследие времен диктатуры цветет пышным махровым цветом. Хорошо еще, что на улицах не хватают людей, но до этого недалеко. Скоро неонацисты высадят десант на берег Дуная, как нилашисты. Только от них спаси нас, Господи. Разве тебе не достаточно того, что мы выстрадали? Так пускай придет наконец почтальон с секретными деньгами, чтобы можно было сделать из Венгрии маленькую Европу, и никаких больше возмутительных кровопролитий. Ей-богу, стыд и срам.

      Другие, напротив, клялись, что ничего не изменилось и не изменится, пока эта земля терпит коммунистов. Они притворяются, делают вид, будто отдали власть. Пустили Западу пыль в глаза, дескать, свобода печати, а на самом деле все до единого влились в ряды демократической партии. Они отлично подстраховались, все деньги прибрали к рукам. Вот вам, например, дом отдыха профсоюзов. Ни один дурак не отдаст без боя эти дома отдыха, если нет отступных. Все это сказки. Смена режима проплачена, как футбольный матч.

      И, естественно, были те, кто считал, что диктатура пролетариата, конечно, нуждается в некоторых реформах, но прежде надо расстрелять грязную шайку демократов. О чем, скажите, они думают? Как это, пролетарии всех вилл объединяйтесь? Покажите нам их рожи! А кто поднял эту страну после сорок пятого? Кто создал здесь тяжелую промышленность? Венгерские автобусы ходят даже в монгольской пустыне, венгерские шпалы лежат под африканскими рельсами, из венгерского алюминия делают обшивку для Ту-152, и все равно пролетарии всех вилл объединяйтесь? Ну и куда в таком случае смотрит полиция? Что значит отменили дружинников? Что значит у советских военных нет времени, потому что они собирают чемоданы?

      Подобные речи можно было услышать повсюду. О политике рассуждали даже бездомные. Они таскались на демонстрации, брели в хвосте процессии на похоронах, за небольшие суточные раздавали листовки, а вечером собирали большие плакаты, потому что ночью ими можно было неплохо укрыться. Учредители газет и журналов печатали экземпляров больше, чем грамотных людей в стране, чтобы для диаспоры осталось. Пятнадцать миллионов экземпляров разлетались мгновенно, только бы, спаси Господи, печатные станки не встали. За несколько минут ожила кустарная промышленность, производили все, от новых значков до новых уличных вывесок, ослепительно красивые старшеклассницы продавали консервные банки с последним дыханием коммунизма внутри – консервный завод “Глобус” поддержал революцию, выпустив тысячу пустых жестяных банок для печеночного паштета. И у каждой старшеклассницы было в голове, как минимум, три варианта дальнейшего развития событий, и все девушки были одна другой краше. Наверное, впервые за тысячу лет в стране воцарилась райская идиллия, пускай даже ненадолго. Все рвались к микрофону и никто – к пистолетной кобуре, будто вообще не существовало насильственной смерти, разве что убийство из-за ревности. Даже водомет