Белый олень. Часть 2. Стюардесса. Николай Александрович Юрконенко

и «висяк».

      – У вас есть, что сообщить следствию или просто хотели узнать про Коробова?

      – И то, и другое.

      – Тогда давайте начнём с первого, – предложил Хомяков. – По крайней мере, встреча будет носить обоснованный характер. Итак, я вас слушаю.

      – Скажите, товарищ капитан, вы проводили параллель между гибелью второго пилота Коробова и гибелью командира самолёта Кедрова? – начал Сергей.

      – Я не понял: вы пришли что-то сообщить или контролировать ход следствия? – нахмурился сильнее Хомяков.

      – Контролировать… Какое у меня на это право? – пробормотал Сергей. – Просто я пытаюсь поконкретней скомпоновать свои соображения.

      – Ну, проводили параллель, – нетерпеливо перебил его следователь. – Что из того?

      – Вам не показалось, что трагическая гибель одного члена экипажа как-то связана с насильственной смертью другого? Тем более что оба события почти совпали по времени.

      – И всё-таки вы проводите анализ следствия! – досадливо поморщился Хомяков. – А я вот никак не могу представить себя в кабине вашего самолёта, дающим указания по выполнению, ну, например, взлёта…

      Сергей густо побагровел:

      – Вы меня не так поняли. Дело в том, что этот парень, этот лётчик… Словом, это мой друг, воспитанник, если хотите. И я должен, обязан, чем только могу…

      Его волнения и сбивчивая речь произвели на следователя впечатление. Предав голосу теплоты, Хомяков проговорил:

      – Я все понимаю, Сергей, извини, что так фамильярно, но мы вроде дети одного поколения, так что давай на «ты», если не возражаешь.

      – Давай, – благодарно согласился Сергей. – Так всегда проще.

      – Вот именно, – кивнул с видимым облегчением и Хомяков. – А то сидим, пыжимся… Короче, так: то, о чем ты спрашиваешь, было одной из моих рабочих версий. Оба происшествия я связывал и так, и этак, но ничего не склеивалось: ни дорожно-транспортное Кедрова, ни убийство Коробова. Обстоятельства аварии расследовали опытные ГАИшники, всех знаю лично. Их заключение по ДТП: неумение водителя бороться с заносом автомобиля на скользкой, во время дождя, дороге. Превышение скорости там вряд ли было возможно, дорога-серпантин и идёт на подъем, а вот занос имел место. Ничего, как из машины, так и из карманов Кедрова не пропало, подозрений на ограбление нет, а сам «Москвич – 412» имел такой процент изношенности, что вряд ли мог кого-то соблазнить. Нет, с этим событием вопросов не возникает, как, впрочем, и с убийством твоего второго пилота. Обычный ночной грабёж…

      – Но, насколько мне известно, этим занимается шпана, которая на мокрые дела не идёт. Куртку там или шубу, почти каждый сам отдаст, если финку к горлу приставили. Лучше уж со шмотками расстаться, чем с жизнью.

      – А ты бы отдал? – Хомяков испытующе глянул на пилота.

      – Я – это – я! – решительно заявил Сергей. – Одному-другому руки-ноги отломать все равно успел бы.

      – А почему же тогда так плохо про своего лётчика думаешь? Сам ведь говоришь, что он твой ученик. Как ты его