Акакий Акакиевич. Леонид Левинзон

особо удачные выражения. А после того как, изучив кости и мышцы, они подошли к более интересным темам, Мишкина известность вышла за пределы двадцать четвёртой группы. На одном из семинаров его заставили взять в руки некий высушенный орган и объяснить – ну конечно! – анатомию. Так как Мишка сильно смущался, орган из руки вывалился. Потом ещё пять раз.

      – Вы что, смеётесь надо мной?! – возмутилась Рыжая.

      – Пусть лучше на своём объяснит! – посоветовал Колька с места.

      – Выйдите, Клёпин!

      Комсомольское собрание.

      – У нас сегодня два вопроса, – строго сказала Надя. – Первый – билеты в театр. Второй – изучение трудов Маркса, Энгельса, Ленина.

      – Предлагаю ограничиться первым вопросом, – внёс предложение Клёпин.

      – Это почему?

      – Потому что на второй у меня не хватает времени.

      Надя покраснела:

      – А на кидание пакетов с водой с третьего этажа общежития у тебя время есть?

      – На это есть! – великодушно согласился Клёпин. – Кстати, Лёвка тоже кидал.

      – Я не кидал!

      – Ну хотел кинуть.

      – Не хотел!

      – Тогда уткнись. Ну, Надька, что там? Какие билеты?

      – В театр. Надо развиваться. Я буду покупать, потом по лотерее распределяем. Кому досталось, пойдёт в театр.

      – Мне не надо, пусть Бододкина ходит, она из Сибири. Бододкина! Ме-е-е-е…

      – Молчи, фанера! – не выдержала староста.

      Все засмеялись.

      – Ну ладно, дальше?

      – Дальше труды.

      – Но ведь у нас и так есть история КПСС? – робко сказал Мишка.

      – Этого мало! – запальчиво крикнула Надя. – Мы должны дойти до самой сути! Кто за? Единогласно.

      – Вношу дополнительный третий вопрос! – сказала скуластая Маша Бододкина.

      – Какой?

      – А пошли ко мне варенье есть?

      С анатомией плохо, а с английским ещё хуже. Молодая женщина, их англичанка и куратор Зинаида Михайловна, почему-то возненавидела некоего незадачливого студента всей душой. Это чувство так ясно читалось на её лице, что Клёпин одно время перестал с Мишкой садиться, чтобы рикошетом не получить неуд. Вообще отношения куратора с группой не сложились: узнав, что они решили самостоятельно читать классиков, Зинаида Михайловна сообщила в деканат, куда вызвали Надю, и она вернулась притихшая и растерянная. В общем, начало учёбы оказалось довольно волнующим, к тому же Мишка умудрился получить выговор за безнравственность – Маше Бододкиной варенья присылали так много, что съесть его было невозможно. Варенье бродило, и группа быстро переключилась пить перебродивший сок. В злополучный вечер они играли в загадки, и Мишка обошёл всех по юмору. Когда его спросили:

      – Что бы ты делал, если бы тебе на голову вылили кофе?

      Он, ни минутки не задумавшись, выпалил:

      – Пророс и расцвёл.

      Тут ввалился комсомольский патруль – они забыли запереть дверь. Посреди выяснения ситуации с соком Мишка почувствовал себя оскорблённым, вскочил, потребовал,