Долина Молчаливых Призраков. Джеймс Кервуд

там, он мог биться об заклад, что его не победит никто.

      Радость зажглась в его глазах, но тотчас же погасла. Открытое окно было для него лишь насмешкой. Он сполз с кровати, постарался встать на ноги, но у него закружилась голова, он понял, что не прошел бы и десяти шагов. Но это ничего. Он выздоровеет во что бы то ни стало и все равно воспользуется этим окном. Вот только бы надуть доктора Кардигана и провести за нос Кедсти! Восстанавливая свои силы, он не скажет об этом ни одной живой душе на свете. Его задачей отныне будет до самой последней минуты разыгрывать из себя тяжелобольного, а затем вдруг неожиданно выздороветь и использовать для бегства это окно.

      Он доплелся до окна и посмотрел в него. Бесконечный лес и блеск медленно текущей реки приобрели для него новый, неведомый дотоле смысл. Лицо у него пылало; глаза лихорадочно горели. Если бы его увидел в эту минуту доктор Кардиган, то мог бы поклясться, что у него опять началось повышение температуры. Кровь быстро пульсировала в нем при одной только мысли о тех приключениях, которые ожидали его впереди. Гончая станет лисицей, а этой лисице уже будут знакомы все замашки и увертки и преследователя и зверя. Он победит! Перед ним раскроется целый лесной мир, и он доберется до самого сердца этого мира. Ни один человек на всем свете не знал так хорошо всех закоулков этих неисследованных и еще не нанесенных на карту местностей, этих далеких и таинственных уголков tеrrа inсоgnitа, неведомой земли, где солнце все еще всходило и заходило без разрешения английского закона и где природа радостно смеялась, как и в те далекие времена, когда доисторические животные срывали листья с верхушек таких же высоких деревьев, как и они сами. Только бы поскорее выздороветь, только бы набраться побольше сил для предстоящего пути, а там пусть его ищут хоть все законы мира и пусть ловят его хоть тысячу лет!

      Он вернулся к себе в постель. Отпечаток волнения все еще оставался на его лице, когда к нему вошел доктор Кардиган.

      Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы успокоить Кардигана, исстрадавшегося за последние сутки. Правда, в первое мгновение известие о том, что он останется в живых, смутило его. Но теперь положение приняло совсем другой характер. Как только Кент достаточно окрепнет, он тотчас же начнет собирать доказательства для установления своего алиби. Он уверен, что ему это удастся, и он докажет, что Джона Баркли убил не он, а кто-то другой.

      Кент с чувством пожал доктору руку, поблагодарил за превосходный уход и уверил его в том, что не кто иной, как именно он, Кардиган, спас его от могилы, и Кардиган тут же, на его глазах, помолодел сразу на десять лет.

      – А я думал, что вы иначе отнесетесь к этому, – сказал он со вздохом облегчения. – Боже мой, как только я понял, что сделал ошибку…

      – Мы все, доктор, делаем ошибки, – ответил Кент. – И я тоже. И вам нечего извиняться. Вот только боюсь, что вам порядочно придется еще повозиться со мной. Какое-то странное у меня сегодня ощущение внутри. Боюсь какого-нибудь осложнения.

      Внезапно