Герцог в сияющих доспехах. Лоретта Чейз

мужчина, но это вовсе не то, что ощущать руки отца, дяди или дедушки. Она вся трепетала от силы и тепла его тела, и лишь огромным усилием воли сумела не позволить себе уткнуться носом в его плечо.

      Должно быть, все дело в бренди. Наверняка. Казалось бы, злосчастное корыто, благодаря которому она оказалась в Темзе, – достаточное средство для приведения в чувство. Оказывается, нет!

      Он отпустил ее только в холле гостиницы, но ноги ее все еще дрожали, хотя непонятно почему. Олимпия прислушалась: Рипли потребовал у хозяина гостиницы две отдельные комнаты, разжечь в обеих камин, приготовить горячую ванну и сухую одежду.

      Ей понадобилось некоторое время, чтобы уразуметь, что к чему.

      – Разжечь камин? В это время года?

      – Вы что, хотите получить воспаление легких? – спросил он.

      – К тому времени как их разожгут, мы успеем вымыться и переодеться, – возразила она, – если, конечно, найдется во что. Вы уверены, что найдется?

      – Как и в том, что разожгут камины, – ответил Рипли.

      – Поражаюсь, как это вам удается, – заметила Олимпия, – проделывать такие штуки и до сих пор оставаться в живых.

      – Вы первая невеста, которой удалось меня украсть. Разумеется, все думают, будто это сделал я, и пока сложившаяся ситуация отвечает нашим интересам.

      – Вашим – не знаю, но не моим, – возразила Олимпия и чуть было не сказала: «Я не из тех, кого похищают», – поскольку это бессмыслица.

      И все же, как ни крути, она сбежала с герцогом Рипли – именно так будут говорить сплетники и писать в газетах. А еще появятся сатирические листки на злобу дня, где художники дадут волю воображению. Вот будет сенсация!

      Но есть же и плюсы, сказала себе Олимпия. Даже в самых смелых фантазиях не могла она представить, что ее портреты появятся однажды где-нибудь в витринах печатных мастерских. Насколько ей было известно, еще никого не признавали самой занудной девицей сезона столько лет кряду, как ее, леди Олимпию Хайтауэр.

      С другой стороны, она поставила семью в неловкое положение: опозорила себя, своих родных. Теперь действительно на ней никто не захочет жениться.

      Нет, все, хватит: так можно и с ума сойти. Слишком зыбкая почва под ногами.

      Ее размышления прервала горничная, которая явилась, чтобы проводить их в комнаты.

      Рипли последовал за леди Олимпией наверх, пытаясь убедить себя, что сцена с вывалившейся из лодки новобрачной – как раз то, что необходимо для хорошего приключения. Впрочем, от леди он такое вряд ли мог ожидать, хотя у него было мало опыта общения с добропорядочными девушками.

      К счастью, досадное происшествие случилось в самом начале путешествия, да еще неподалеку от гостиницы, которую он время от времени благодетельствовал своими посещениями. Правда, они с приятелями творили здесь безобразий не меньше, чем везде, но правда и то, что всегда платили за это звонкой монетой и весьма щедро.

      В «Белом льве» у Рипли был открыт кредит, и в этом нет ничего необычного для джентльмена, который часто проезжал