Честность свободна от страха. Саша Фишер

облегченно выдохнул. Похоже, он и правда не подозревал ничего насчет вервантов. Он похлопал Шпатца по плечу, улыбнулся и направился к выходу, распрямив плечи. Все испытания были закончены, оставались только бюрократические формальности выдачи документов. Фактически, его работа была закончена – Шпатц официально получил статус фрайхера, подданного Шварцланда. И с этого момента они могут просто общаться как знакомые. Разумеется, им еще предстоит множество встреч – мягкий контроль над новыми гражданами не снимался сразу же за порогом карантинной зоны. Им ведь требуется помочь адаптироваться в обществе, найти работу и устроить свою жизнь здесь. И убедиться, что под личиной добропорядочного подданного в страну не просочился опасный враг.

      – …когда я пришел домой в день смерти матери, я почувствовал себя чужим, – Шпатц отставил опустошенный стакан и слегка стукнул им по столу, показывая, что не против повторного наполнения. Он рассказал про отца и Джерд, про свои подозрения о смерти дяди, про то, что отец перестал обращать на мать внимания, еще когда он был совсем мелким. Про долгие разговоры, которые вела с ним Блум уже после того, как в доме появилась младшая жена. Она рассказывала про историю Вейсланда, про то, как строились исполинские невесомые люфтшиффы, про вагены, про идеальные мощеные дороги. Про то, как она любила свою родину. – Я собрал вещи и ушел, еще точно не зная, куда и что я буду потом делать. А потом меня накрыла тень – это снижался люфтшифф с восьмилучевым солнцем. Я понял, что надо делать. И вот я здесь.

      – Если Блум была несчастна в Сеймсвилле, что мешало ей вернуться в Вейсланд? – Боденгаузен наполнил стаканы снова.

      – Хотел бы я знать! – Шпатц сделал глоток и зажмурился. Жидкий огонь обжег пищевод и стал растекаться теплой волной по телу. – Может быть потому что…

      На плацу ударил сигнальный колокол. Потом еще. И через короткий промежуток еще раз. Шпатц и Боденгаузен повернули головы к окну. Посреди плаца стоял инспектор Карденцанг, сопровождавший сразу двоих кандидатов – семейную пару откуда-то с юга. Мужчина и женщина стояли перед ними, а за каждым из них замерли четыре конвоира с невозмутимыми лицами.

      – Шаур Фен-Фассель, Кара Фен-Фассель! – торжественно заговорил инспектор. – Вы презрели оказанное вам доверие, попытавшись проникнуть на территорию Шварцланда под видом обычных горожан. За вероломство вы приговариваетесь к смерти. Примите с честью вашу судьбу!

      Женщина страшно закричала и рванулась в сторону. Мужчина побледнел и остался неподвижным, глядя как охранники схватили его жену. Она брыкалась как дикий зверь. Выла, рычала, срывалась на пронзительный визг. Рослым парням в форме приходилось прилагать немалые усилия, чтобы удерживать хрупкую женщину на месте. Инспектор стал медленно поднимать руку с тяжелым армейским пистолетом. Охранник справа ухватил женщину за волосы и с силой дернул голову вниз. Та замерла на мгновение в нелепой позе, задрав подбородок вверх и не переставая кричать. Раздался громкий хлопок