Я знаю, ты вернешься. Лена Фликей

купальных шортах ярко-салатового цвета до колен и моей красной бандане. Он внимательно оглядел меня с ног до головы и сказал:

      – Поругались с парнем?

      – С чего ты взял?..

      – Не надо быть психологом, чтобы это понять. У тебя взлохмаченный вид, красные глаза и ты грустная. Я вчера тебе наговорил всякой ерунды о нём, так что ты наверняка начала сомневаться, – он зашёл в воду и встал рядом. – Никогда, слышишь, никогда не слушай того, что я болтаю под кайфом. Я могу нести всякую чушь, сам не понимая этого.

      – Ты был под кайфом?

      – А ты не видела, что ли? Блин, ты же, наверное, никогда не употребляла ничего крепче рома. Вот я болван, – он хлопнул себя по лбу, – в общем, извини! Это я во всём виноват. Давай угощу тебя чем-нибудь, чтобы загладить вину? Ведь вы же не расстались? – он с испугом посмотрел на меня, и я впервые заметила, что глаза у него такого же цвета, как небо над нами.

      – Нет… Наверное. Я не знаю, что он теперь обо мне думает. Я наорала на него при Шмидтах.

      – Хреново, – он поцокал языком. – Для мужиков это обидно, ведь все мужчины считают себя по умолчанию главными.

      – И ты?

      – Я не в счёт, я моральный урод и наркоман. По мне никогда ни о ком не суди.

      – Зачем ты так о себе говоришь? Ты не такой, – мне стало жаль Олега: он выглядел таким несчастным, с тёмными мешками под глазами, бледным и измученным, несмотря на загар.

      – Жаль, мой отец уже помер. Сказала бы ты это ему. Он уверял, что ни одна женщина на свете не скажет обо мне доброго слова.

      – Мне жаль, что у тебя был такой отец. Прости, что напомнила о нём.

      – Ладно, чего мы как на приёме у психолога? Помер, закопали и забыли. Пошли, соком угощу, – он вышел из воды и двинулся по берегу прочь от Арамболя.

      – А куда ты идёшь? Арамболь же в другую сторону.

      – В Арамболе сок лучше не покупать: мне вчера сказали, что там в кафе плохо моют стаканы и можно отравиться. Пойдём туда, где вы завтракали. Там чисто и много немцев, а немцы – это гарантия качества, –он пошёл дальше, и я направилась за ним.

      Ману, увидев меня, приветливо помахал рукой и бросил удивлённый взгляд на Олега, но деликатно отвёл глаза и пошёл за меню.

      – Ты обедала? – спросил Олег, располагаясь на подушках и пытаясь неуклюже вместить длинные полные ноги под низкий столик.

      – Даже не завтракала, – ответила я и ощутила, что страшно голодна.

      Он коротко взглянул на меня, покачал головой и, выдохнув, сказал:

      – Неужели так серьёзно поругались? Ты с утра, что ли, по пляжу ходишь?

      – Нет, всего минут тридцать, – Ману подложил на стол меню и тихо ушёл. – Он прохлаждался на террасе в отеле со Шмидтами, пока я была дома одна и волновалась, что с ним что-то случилось. Вот я и разозлилась.

      – Ты же говорила, что без отца росла, да?

      – Да, а при чём тут это? – я открыла меню и тут поняла, что у меня нет с собой кошелька – я выскочила из дома, не взяв ничего.

      – Когда у тебя только один родитель, ты боишься, что он умрёт, а ты останешься совсем