Анастасия. Вся нежность века (сборник). Наталия Бирчакова

с удовлетворенным видом, поджимая сухие губы.

      Александра Федоровна изо всех сил пытается удержать подкатившие слезы и сохранить приличествующее обстановке выражение лица, стараясь не показать царю и окружающим, что свекровь только что нанесла ей очередное оскорбление. И чтобы скрыть свое смятение, по-русски, но с ощутимым акцентом, излишне громко, невпопад вступает в разговор с фрейлинами, которые, уловив, что между царицами что-то произошло, чувствуют неловкость ситуации.

      Сверху спускается Анастасия, подходит к матери и просит разрешения удалиться, здесь так душно, у нее болит голова. Александра Федоровна, уже несколько овладев собой, рада любому поводу перевести разговор. Она участливо кивает дочери и обращает внимание на ее букет:

      – Что с твоим букетом, Анастасия?

      Затем по-английски обращается к царю:

      – Так жаль, хотелось, чтобы девочки немного развлеклись. Эта война совсем лишила их удовольствий молодости. Повсюду обстановка, как в лазарете. В моде скорбные лица. А в их годы девочкам так не хватает естественной живости, невинной влюбленности. Ведь Анастасия, кажется, имела виды на этот бал…

      – Еще бы!

      – Что ты сказал, дорогой?

      – Я сказал, что девичьи капризы непредсказуемы. Пустое. Молодость сама возьмет свое. У нее впереди еще столько выездов, столько развлечений!

      – Дай-то Бог… – вздыхает царица.

* * *

      На выходе у ночного подъезда Анастасию сопровождает лакей, подает меховую пелерину. С одной из фрейлин она садится в подъехавший прямо к ступеням автомобиль с откидным верхом.

      В конце дворцовой аллеи в это же время, смеясь и лопоча по-французски, садится в наемный экипаж с незнакомым офицером, жгучим брюнетом с восточным лицом, и мадам Сазонова. Восточный красавец слишком заботливо кутает ее в накидку, откровенно целует в плечи.

      Мимо, осветив их фарами, проезжает автомобиль княжны. Машина сворачивает с аллеи, выезжает на ночную улицу, направляясь к мосту. В свете фар становятся заметны солдаты с винтовками, марширующие по тротуару, проезжает, сигналя клаксоном, карета скорой помощи с большим красным крестом на фанерном боку. Когда стихает мотор, в ночи становятся слышны редкие сухие щелкающие выстрелы.

      Август 1917 года. Царское Село Гражданин Романов

      Та же парадная лестница в Александровском дворце, по которой когда-то поднимался в царские апартаменты молодой, счастливый и гордый первым ответственным поручением поручик Ильницкий.

      Теперь здесь царит запустение, грязь, разруха. На кремовом шелковом ламбрекене, опоясывающем окна полукруглой ротонды, поверху приколота кумачовая лента транспаранта с надписью «Долой царское самодержавіе! Да здравствуетъ пролетарская революція!» Лента, конечно же, приколота криво, один конец ее совсем обвис, в него украдкой сморкается засмотревшийся в окно солдатик.

      Малиновая ковровая дорожка истоптана следами сапог, повсюду валяются черепки, осколки штукатурки, шелуха от семечек, окурки. Кое-где