Анастасия. Вся нежность века (сборник). Наталия Бирчакова

великую княжну, она тут шалила с болонкой, – строго вскидывает лорнет пожилая дама, будто это именно он нарушил покой и порядок дворца.

      Поручик, не найдя ответа, только отрицательно мотает головой. И тут он наконец узнает вдовствующую императрицу Марию Федоровну.

      Он опускается на одно колено и склоняет голову:

      – Простите великодушно мою оплошность, ваше императорское величество.

      – Полноте, встаньте, поручик. Не узнали, что ж такого, бывает, особенно с молодежью. Зато я вас, кажется, узнала. Эти глаза, разлет бровей… Не ваша ли матушка, княгиня Надежда Алексеевна, служила у меня когда-то во фрейлинах?

      – Так точно, ваше императорское величество!

      Но императрица не слушает его.

      – Мы были дружны когда-то, – задумчиво произносит она, невольно отдаваясь воспоминаниям. – Если бы бедняжка дожила до этого дня, уверена, она была бы счастлива и горда таким сыном, – внимательно разглядывая поручика в лорнет, царица легко касается рукой в перчатке его щеки.

      – Вы слишком добры ко мне, ваше императорское величество, – смущенно бормочет поручик.

      Еще раз окинув его взглядом с головы до ног, царица с достоинством удаляется, шурша тугими юбками.

      Тогда из малой боковой гостиной выбегает раскрасневшаяся княжна и с разбега целует поручика в щеку:

      – Спасибо, что не выдали нас! – и снова убегает в комнату. За ней тихонько семенит собачка.

      – Готов служить! – запоздало бросает поручик вслед убежавшей княжне. И прижимая руку в белой перчатке к щеке, в которую его поцеловала княжна, уже как бы про себя, шепотом:

      – Готов служить вам всю жизнь, Анастасия!

      И по длинным дворцовым анфиладам катится эхо: «Анастасия… Анастасия…»

      Лето 1916 года. Царское Село Монарший гнев

      Мы снова возвращаемся к улану, все еще беседующему с мадам Сазоновой. Теперь она излишне оживлена, вертит ненужным в тени зонтиком, принимает изящные позы и всячески старается удержать его внимание. Офицер слушает вполуха, нетерпеливо перебирая рукой уздечку коня. Взгляд его по-прежнему устремлен в сторону.

      Прекрасный летний пейзаж. Двор на отдыхе. Гуляющая публика наслаждается погожим солнечным днем. Поодаль небольшой духовой армейский оркестр играет «На сопках Маньчжурии». Повсюду живописные группки отдыхающих. Мужчины в гражданском, в летних костюмах, но немало и военных в мундирах. Фронтовых офицеров можно распознать по напряженным осунувшимся лицам, некоторые после ранения – с черной перевязью через плечо.

      Вокруг государыни Александры Федоровны, сидящей на низенькой скамеечке, поставленной прямо на траву, собрался кружок дам, несколько из них – в строгих форменных платьях сестер милосердия, в белых клобуках с красным крестом. У ног Александры Федоровны на разостланном узорном ковре пристроилась старшая княжна Ольга с грустным отсутствующим лицом. Дамы, изредка перебрасываясь словом, щиплют корпию в корзину, стоящую на ковре.

      В сторонке от гуляющей публики застыли наготове лакеи в дворцовых