Анастасия. Вся нежность века (сборник). Наталия Бирчакова

форме с ефрейторскими лычками. С помощью дядьки-матроса он неловко пытается устроиться в седло высокого велосипеда. Велосипед явно велик для щуплого подростка.

      От группы всадников отделяется женская фигура и приближается к ним. Это Анастасия. Она сидит боком в дамском седле, на ней обычная светло-бежевая юбка, в которой она играла в теннис, и шитая белым шелком тонкая батистовая блузка, розово отсвечивающая в предплечьях. Вокруг шляпки на голове обвита газовая вуаль, играющая на ветру. Она в прекрасном настроении, от нее исходит сияние молодости и счастья, ее появление становится центром притяжения для окружающих.

      Перегнувшись в седле к Алексею, она шутливо комментирует его неуклюжие попытки совладать с велосипедом, и вскоре улыбаются уже не только сам Алексей и дядька-матрос, но и все вокруг. Рассмешив всех и заразив хорошим настроением, Анастасия резко трогает коня. Ее вуаль-шарф трепещет в просветах деревьев все дальше и дальше от пруда.

* * *

      За этой сценой внимательно наблюдает уланский офицер. На его лице, каждый раз поворачивающемся вслед за Анастасией, как подсолнух за солнцем, попеременно отражается все, что происходит у пруда, и он улыбается вместе со всеми, хотя очевидно, что с того места, где он стоит с мадам Сазоновой, невозможно расслышать ни слова. Но вот шарф Анастасии, мелькнув в последний раз за поворотом, исчезает из виду, и офицер решительно прерывает собеседницу:

      – Простите, мадам. Похоже, ваш муж начал серьезно беспокоиться нашим затянувшимся разговором. Зачем давать ему напрасный повод?

      Мадам Сазонова не понимает его решительной интонации.

      – Нисколько он не обеспокоен. Он привык. Как, впрочем, и к неприятностям. В последнее время все чем-то недоволен. Будто, в самом деле, я виновата, что на фронте дела у нас не блестящи! – Мысль кажется ей забавной, и мадам находит нужным подчеркнуть это несколько ненатуральным мелким горловым смешком. – Да что мне вообще за дело до этого старого тюфяка, когда я вас почти год не видела!

      Но улан более не склонен поддерживать разговор. Суровея лицом, он бросает на ходу:

      – Извините, мадам, служба! – и, бесцеремонно оставив собеседницу, вскакивает в седло и устремляется за княжной.

* * *

      В беседке Николай подносит к глазам бинокль:

      – Кто это там, рядом с Анастасией?

      Один из свитских генералов торопливо подходит к перилам и, перегнувшись, всматривается вдаль:

      – Капитан лейб-гвардии ее императорского величества уланского полка князь Ильницкий, ваше величество!

      – Ваш, Павел Андреевич? – обращается Николай к генералу Сазонову.

      – Так точно, ваше величество. Мой. Из наших, – с незаметным вздохом отвечает Сазонов. – Только что с фронта, отпуск по ранению.

      – Больно прыток ваш капитан.

      – Совершенно справедливо, ваше величество. Отчаянная голова. По молодости отважен без меры. Но в деле хладнокровия не теряет. За бой под Любечем удостоен ордена Георгия Победоносца,