Сияющий хоспис на холме. Сергей Васильевич Кожин

действует на меня угнетающе…плохо себя чувствую…”

      – Вот, видите, она действовала на него угнетающе! – воздела обвиняющий перст над собой Марьяна Венедиктовна.

      Митрофан поднял голову.

      – Никаких выходных данных здесь нет. Откуда это у вас?

      – Это…это разве важно? Это…пришло с приватного электронного адреса от Гриши.

      Марьяна колебалась.

      Клюкин придал своему голосу задушевность.

      – Марьяна Венедиктовна, если вы дадите нам электронный адрес с которого пришло письмо мы сможем отследить отправителя и подтвердить, что писал действительно Григорий Ефимович Неверов.

      Марьяна повернулась к сыну.

      – Арнольд, выйди, мне надо обсудить с господами сыщиками интимные вещи.

      И когда тот послушно покинул кофейню, начала свои сбивчивые объяснения.

      – Видите ли, только наш брак с Гришей был настоящим, все остальные это было…это были чисто его капризы. Мы с ним переписывались, обсуждали материальную помощь мне и сыну. Мы с ним иногда встречались…Ну вы понимаете…Но…неделю назад он вдруг прислал мне такое сообщение. Я довольно старомодна и не люблю читать с экрана. Арнольд распечатывает мне письма мужа. Я их прочитываю, а потом сжигаю. Прочитала и это, но…вдруг оказалось, что почтовый ящик Гриши исчез.

      – Как исчез? – удивился Митрофан.

      Марьяна вызвала обратно Арнольда.

      – Да, исчез безвозвратно, – подтвердил он, – Как будто и не было. Я все поисковики перепробовал. Запрос послал, но бесполезно. Случайно это письмо осталось. Мама хотела его в камин кинуть.

      – Хм… – Клюкин почесал подбородок, – Запишите мне адрес, попробую озадачить наших спецов.

      Арнольд вытащил элегантный остро заточенный карандаш, нацарапал на салфетке адрес и передал его Клюкину.

      Митрофан заглянул через плечо бывшего начальника потом посмотрел на Марьяну.

      – Э…извините, я могу отойти на минуту с Егорычем…со Степаном Егоровичем, чтобы уточнить технические детали, – не дожидаясь ответа, Митрофан поднялся с места и вышел на улицу. Удивлённая Марьяна осталась с неудовольствием созерцать мрачно-кладбищенскую раскраску стен кофейни, очевидно, навевающую ей свежие неприятные воспоминая. А Клюкин тут же принялся на улице выговаривать Митрофану.

      – Митря, спасибо за письмо, конечно, но так с ней нельзя ! Ты с ума сошёл! Ты же хочешь денег и вернуться на работу?! Если хочешь, то возьмись за это дело!

      – Степан Егорович, какое тут может быть дело ? Ну помер какой-то богач, очередная отставленная жена хочет забрать свою долю. Если была эксгумация и патологоанатомы ничего не нашли, то все эти письма – филькина грамота! Просто пустая трата времени, да и денег там не ахти.

      Клюкин изобразил болезненную гримасу и схватился за виски.

      – Слушай, мы всё проверили! Обычная сердечная недостаточность. И домашний доктор и патологоанатом так говорят. И эта…Марьяна… выглядит не совсем здоровой…но, её сын…как его…он родной сын Неверова и, инвалид, как ты заметил, пособие от отца получал, значит, они будут претендовать