.

значит, что ты мне не скажешь?

      Беа улыбнулась. Моя догадливая дочь, подумала она.

      – Тебе надо было сюда, а мне надо было с тобой, – ответила она. – Вот я и здесь. – Это был ее маленький ответ. С большим ответом дело обстояло намного сложнее. И, вероятно, значения он не имел.

      Агнес нахмурилась.

      – Но если мне уже лучше, значит, ты уедешь?

      Беа ответно нахмурилась.

      – Нет, разумеется.

      – Разве ты не скучаешь по Городу? – продолжала расспросы Агнес.

      – Я же тебе говорила – иногда. – Беа понимала, что ответ не удовлетворит Агнес, но что еще она могла добавить? – А ты-то хочешь жить там? – спросила она у дочери.

      Агнес пожала плечами. Такой искренний жест. Откуда у нее могло взяться собственное мнение?

      – Чем тебе нравится здешняя жизнь? – спросила Беа.

      Агнес снова пожала плечами, но на этот раз уже не так искренне. На этот вопрос у нее имелись ответы, но не было никакой возможности хотя бы попытаться высказать их.

      – Давай попробуем по-другому: что в здешней жизни тебе не нравится?

      Агнес задумалась.

      – Пума не понравилась.

      – И мне тоже.

      – И змеи не нравятся, – добавила девочка.

      – Все змеи или только гремучие?

      Агнес нахмурилась.

      – Все они, – ответила она шепотом, будто боясь, что они подслушают.

      – Ну, а в Городе змей нет, – сказала Беа и задумалась о том, насколько это правда. И о том, какой маловероятной ей показалась мысль, что где-то вообще нет змей, – теперь, когда она знала все тайные уголки, в которых они могут водиться.

      Эти сведения, похоже, оставили Агнес равнодушной. Она поняла, что змеи – лишь маленький ответ на большой вопрос.

      – По-моему, нам надо поспать, – сказала Беа. – Так холодно, и ты дрожишь.

      Агнес кивнула:

      – Я мерзну.

      Беа вынула камни из костра и завернула их в две опустошенные сумки.

      – Горячие, – предупредила она.

      Они съежились под их единственной шкурой, Беа свернулась в клубок вокруг Агнес, обе прижали к груди по горячему камню.

      Несколько раз за ночь Беа просыпалась и видела луну каждый раз на новом месте в небе. Она словно звала, хотела, чтобы ее заметили. Смотри, теперь я вот здесь.

      Посреди беспокойного сна глаза Беа вдруг разом открылись, сон как рукой сняло, она насторожилась. Прислушалась и отчетливо различила то же самое, что услышала сквозь сон. Что-то двигалось поблизости. Что-то большое. Может, медведь, мелькало у нее в голове. Плохо дело. Пума. Еще хуже, но пуму я бы не услышала, ведь так? Если бизон, то по крайней мере он не попытается нас съесть, но может затоптать. Кто бы это ни был, он высокий. Он сделал еще шаг, и она подумала: Не такой уж и большой. Может, волк? Вапити?

      Она напряглась, готовясь схватить Агнес и бежать или закрыть собой спящую дочь.

      Потом послышался треск и кто-то охнул.

      – Кто здесь? – шепотом спросила она.

      – Беа?

      – Карл?

      Он заковылял к ним и сразу же чуть не наступил в золу их костра.

      – Сюда. –