Однажды в Карабахе. Ильгар Ахадов

дверь.

      – А что стало с остальными пленными? – спросил Прилизанный.

      – Троих поменяли на шестерых наших гражданских. В основном старики, женщины, дети. В каком виде их возвращали – я промолчу…

      Одного расстреляли. Он был участником налета на Казахское село Баганис-Айрум14. Лично зверствовал. Сжигал заживо людей.

      – А вы откуда знаете? – нетерпеливо спросил Прилизанный. – У вас что, своя крестьянская разведка имеется?

      Ганмурат посмотрел на него, как на пустое место. Бакинец демонстративно чихнул.

      – Батюшка, поверьте, его крестьянская разведка тогда лучше работала, чем все ваши навороченные конторные спецслужбы вместе взятые. Они, смею заверить, днем друг друга обстреливали, матюкали по рации, а ночью сидели под деревом каждый со своей кирвой15 в обнимку и пили тутовку16, вспоминая братское сосуществование двух народов в славные советские времена.

      – Это не война, а какая-то трагикомедия, – чуть не лопнул от злости Прилизанный.

      – Во-во, наконец, допетрили, – довольно крякнул Бакинец.

      – Ну что ж, подвел итоги я, – рассказ Ганмурат бека, кажется, будет самый реалистичный и поучительный.

      – Чересчур кровавый… – недовольно пробурчала Гюля.

      – Уж какой есть, – заметил Длинный.

      Аталай с восхищением похлопала в ладоши.

      – Вы мой герой, Ганмурат бек. Браво! Жаль, что вы не городской и на 20 лет не моложе. Я бы вас на себя женила.

      Ганмурат покраснел, как первоклассник перед училкой, и усердно начал прочищать горло.

      – Гражданочка, вы, кажется, и сейчас не прочь отведать мясо старого медведя, – опять залыбился Бакинец.

      – А вы заткнитесь, вонючий негодяй. Я вам свой ворованный поцелуй никогда не прощу.

      – Да ладно, – с досадой проворчал Бакинец и надул в поцелуе губы, – я согласен его вернуть.

      – Только попробуй! – в истерике взвизгнула Аталай.

      Тот испугался.

      – Не буду. Лучше расцелуюсь с крокодилом… И вообще, у меня есть свой рассказ. Не менее интересный.

      – Никогда не поверю, что такой мозгляк, как вы, способны на героический поступок, – продолжала шипеть в негодовании Аталай.

      – Да он продаст свой Карабах за 30 сребреников, – подала голос и Гюля.

      – А ну, цыц! – вдруг заревел Бакинец. Все вздрогнули.

      – Раскудахтались!.. Да как вы смеете, бабье! Это единственное святое, значимое, что осталось у нас от нашего прошлого. Я требую уважения к ветерану проигранной войны!

      Его маленький кулачок стукнулся об стол. Кажется, он еще и прослезился. А может у него конъюнктивит был…

      Все замолчали и задумались. Карты-то лежали хоть и разных мастей, но из общей колоды. Я понял, что пора направить диалог в нужное русло.

      – Война вообще-то еще не окончена, братец, ты траур не разводи. Пока не возвратим последнюю пядь отцовских земель, она будет продолжаться, да хоть… Давай просто послушаем твой рассказ. Будем

14

Баганис-Айрум – в марте 1990 года село Баганис-Айрум Газахского района Аз-на подверглось нападению армянских боевиков. Со зверствами, творившими там можно ознакомиться по электронным материалам.

15

кирва – до внедрения “армянской карты” на Анатолийском и Кавказском гео-пространствах ведущими европейскими странами и до появления России на Кавказе, тюрки Азербайджана настолько были близки с проживающими в их среде армянами, что при таком важном религиозном обряде для мусульман, как обрезание крайнего плоти новорожденному, многие приглашали на церемонию непременно соседа-армянина, который в момент обрезания должен был держать ребенка на руках. Несмотря на религиозные различия, сосед армянин назывался в проводившей обряд семье “кирвой” и приравнивался к близким родственникам.

16

тутовка – тутовая водка. Крепкий самогон, традиционный для жителей ряда районов Закавказья.