СХОДНИК-II. Влад Ростовцев

не подползал он к раритетному кадру, дабы изловчиться вонзить в него ядовитые зубья, а до поры таился в ветвях, будто невинная пташка. Не бая уже, что свиданку под древом ему и назначил сам особливо ценный.

      – То и несу, что было вложено в разум мой свыше – от Стрибога! Тем и ценен для многих, еще и уважаем. И не дергайся! Не то накликаешь и вторую стрелу, а не успею я… Рассуди сам. Кому ж еще и прикончить тебя, ежели не собратьям по сыску? Раз Твердила допер, что зазря поддался просьбе скрытников из Секретной службы и вот-вот угодит в заготовленный для него капкан, зачем ты ему живым? Вовсе без надобности!

      На бывшего же подчиненного, ставшего мертвяком по приказу начальствующего, легко списать любую собственную промашку, ведь не разоблачит он гнусный поклеп на самого себя. И впредь – все улики в омут!

      Дале давай прикинем, кому он прикажет срочно расправиться с тобой. Тому, кто днесь рядом! – продолжил Молчан морально прессовать бывшего курсанта Избора, понеже заподозрил, что тот попытается уклониться от обещания раскрыть сокровенные тайны своей службы. – А кто у нас рядом, пребывая главным твоим подручным по самым черным делам? Так ведь Базула, коему доподлинно известно, где встречаемся мы, и когда!

      Уверен ли ты, готов ли поклясться, что откажется он выполнить преступный приказ Твердилы, не став убивать тебя из любви и личной преданности?

      Определяйся сам! Однако не приметил я ни любви, ни преданности в нем. Ведь легко, а показалось, и с радостью, выдал мне твое скрытое от иных имя, равно и зловещую должность … Не метит ли сей прыщавый на твое место?

      Однако, волен ты и заподозрить, что высказываю извет на твоего вышестоящего – праведного, точно ягненок у овечьей сиськи, равно и подчиненного, мечтающего о погребальной урне в недрах могильного кургана, где будут храниться твои косточки, аки героя, погибшего при исполнении. Ежели полагаешь сие, дозволяю оспорить…

      День выдался жарким, да и вечер уступал ему лишь ненамного. И все же сильно смахивало на то, что бисеринки пота, изрядно проступившие на челе Борзяты, образовались отнюдь не по климатической причине.

      – Зря связался с тобой, рискуя семью свою обездолить! Все же, аще послушным будешь, ничего не утаив от мя, исполню, что обещал. И защищать буду! – в силу неимоверной приязни к тебе… Однако пора нам направиться к частоколу, – резюмировал Молчан, предваряя переход от слов к делу…

      VII

      – Справедливо не мог я нарадоваться на Тимошку, аки ученика свово в ловитвенном промысле, удивляясь его смышлености и прыти. На лету хватал любую мою подсказку! А настал день, еже крепко выручил наставника, – молвил Шадр, переворошив уголья. – Ибо приключилась со мной неприятность и вознамерились выпереть из Киева в дальнюю глушь – на выселки нашего княжества, с запретом выезда оттуда до смертного моего часа.

      И се – невзирая на многие заслуги мои пред князем и редкостные охотничьи подвиги! Вовек не прощу!

      – И куда ж, аще не секрет? – полюбопытствовал мнимый Радислав, поддерживая