Аристократ. Пять грязных искусств. А. Райро

Пито-о-н.

      Меня аж передернуло. И этот туда же.

      Но стоило мне вздрогнуть, как трое полицейских вскинули ружья и взяли меня на мушку. Черт, и как мне теперь выкручиваться?..

      Всех четверых сразу я вряд ли одолею, быстрее они превратят меня в решето. Жан-Жермес недурно подготовился: хитро отвлек меня на Хиггинса, подстраховался бригадой вооруженных парней, а теперь еще и ствол к голове прижал так, что не двинуться.

      – Откройте чемодан, – процедил он. – Почему вы так яростно среагировали на слова вашего ученика, Юджина Хиггинса? Вы собирались убить его, это очевидно. Вы хотели убрать свидетеля. Он видел, как вы употребляли овеум. И если я найду в вашем чемодане хоть одну дозу… – От злости старик поджал тонкие мятые губы так, что они почти исчезли.

      – Что насчет Хиггинса, то это был воспитательный процесс, – ответил я, одними глазами оглядев присутствующих (кроме засранца Хиггинса: тот замер у стены подальше от меня и изредка всхлипывал). После недолгой паузы я добавил: – И вообще, господа, кто-нибудь объяснит мне, что такое «овеум»?

      – Вы очень наглый тип, в таком ключе я о вас и наслышан, мистер Питон, – поморщился инспектор. – Но вам это не поможет.

      Я тоже поморщился, копируя его манеру.

      – Знаете, очень неуютно, когда тебя держат на мушке. Опустите оружие, тогда и поговорим.

      Инспектор сделал еле заметный жест левой рукой, и полицейские опустили ружья. Но один ствол все же остался наготове: «питбуль» самого Жан-Жермеса. Старик не собирался верить мне на слово.

      Оно и понятно. Мало ли чего можно ожидать от овеумного наркомана.

      Инспектор отступил на полшага назад.

      Я кивнул ему, стараясь оставаться спокойным, хотя и понимал прекрасно: скрыть то, что сижу на овеуме, становится все сложнее. Опытный человек догадается, ведь все признаки налицо: обильное потоотделение, голубоватый оттенок глазных белков, постоянная жажда и заторможенные реакции, больше похожие на равнодушие.

      Да, все это и у меня было.

      Но от химического кодо так просто не отказываются. Оно давало отличные возможности для заработка.

      Вот и я однажды взялся делать деньги. Думал, достану немного овеума, приму, временно получу силы инфира, попробую мутировать пару полудрагоценных побрякушек и сбыть на Рынке Нищих.

      Достал. Принял. Мутировал. Сбыл. Потом еще мутировал и еще сбыл… и не смог себя остановить, хотя знал, что все это наказуемо.

      Да и некоторые ингредиенты для мутаций приходилось искать с большим риском. Ведь если напорешься на подсадных уток или поймают за руку прямо в лаборатории – готовься минимум к двадцатилетнему тюремному сроку.

      И ведь полтора года никаких проблем. Все тихо и спокойно.

      Я расслабился, крепко подсел на овеум, увлекся процессом мутаций, наладил поставки и… вот: бестолковый недоросль заподозрил во мне овеумного наркомана и с радостью слил обо мне информацию.

      И не абы кому, а самому Тильдо Жан-Жермесу – инспектору с железной хваткой и чутьем на зависимых. Этот старик если уж вцепится, то не отпустит, пока