Хока. Любовь Степановна Холодова

я сама! – девушка выхватила развернутый листок:

      «Это счастье такое простое,

      Так немного достаточно мне,

      Чтобы ты по пути заблудился

      И случайно явился во сне».

      Она взяла другой лист и снова начала читать свои незамысловатые стихи:

      «Мне не спокойно так, как прежде.

      И, кажется, что счастье зыбко.

      Но светится такой надеждой

      Твоя знакомая улыбка»!

      Тело Нины дрожало, голос срывался:

      – Продолжить, ведь Вы хотите знать, почему я стала плохо учиться?

      Нина брала один листок за другим и читала свои стихи так, словно шла с ними в бой: со вскинутой головой и горящими глазами. Влад не пытался ее остановить, он встал и начал ходить вдоль кабинета. Наконец, Нина иссякла. Не то, чтобы кончились выложенные на стол стихи, просто кончились силы. Она замолчала, со страхом ожидая реакции своего учителя.

      Он подошел сзади, положил руку на ее плечо, от чего Нина вздрогнула, и негромко сказал:

      – Все хорошо. Не переживайте. Уметь любить – это прекрасно. Любовь – это талант, берегите его.

      Нина вопросительно посмотрела на него, ожидая ответа на свой немой вопрос.

      – Осталось около года до окончания Вами школы. Давайте, продолжим этот разговор потом, хорошо?

      Она покачала головой, туго соображая, что же он хотел этим сказать, а потом, заплакав, убежала.

      После окончания школы, когда Нина поступила в университет, они продолжили этот разговор. Их отношения стали достоянием гласности. Нечего говорить, скольким подружкам Нина «утерла нос».

      Соревнования по многоборью между школами устроили на природе, недалеко от кленовой рощи. Разбили палатки, развели костры. Вечер обещал быть волшебным. Нина бродила по роще, прислушиваясь к шороху падающих листьев, надеясь встретить здесь, подальше от всех, Влада. Вдруг, она услышала, как кричит Юля:

      – Ой, ребята! Смотрите, что я нашла! Ой-ей-ей! Скорее идите сюда! – кажется, Юля рыдала, Нина побежала к подруге.

      На поляне, на коленях стояла Юля и что-то держала в руках, высокая трава скрывала ее находку.

      – Она умерла! Умерла! Почему? Она такая красивая! Она умерла! – повторяла девушка. Нина подошла ближе и увидела, что Юля держит в ладонях грача. Птица была мертва, потухший взгляд, сложенные крылья с потускневшими перьями говорил обо всем сами.

      Потрясение было не столько от гибели черной птицы, сколько реакцией на ее смерть подруги:

      – Юлечка, успокойся, – опустилась перед ней на колени Нина, – тут уже ничего поделать нельзя.

      – Но почему? За что? Кто ее убил? Она же птица, она должна летать! А она мертвая…лежит, такая несчастная. – Юля рыдала во весь голос.

      Вокруг столпились знакомые и незнакомые. Нина обняла подругу и принялась гладить ее по голове:

      – Да, Юля, хорошая была птица, она летала с ветки на ветку со своими друзьями и была счастлива, – Юля слушала ее, постепенно затихая, только редкие всхлипывания перебивали мягкую