Приключения Васи Куролесова. Все истории. Юрий Коваль

оказался для Матроса днём сплошных разочарований. Просидев до вечера в крапиве, Матрос отправился на поиски Васи, с трудом разыскал его у сарая, а Вася дал ему по морде и стал душить. Не это ли называется собачья жизнь?

      – Отпустите пса, – тихо сказал Болдырев.

      Старшина разжал перчатку, и Матрос бухнулся на землю, прижался к Васиной ноге. За день он что-то совсем исхудал – шкура болталась на нём, как шинель с чужого плеча. Вася погладил его.

      – Собака – друг человека, – насмешливо сказал Болдырев. – И этот человек вместе со своей собакой может отправляться домой. Мне такие водопроводчики не нужны.

      Болдырев повернулся к Васе спиной и шагнул в сторону, старшина – за ним.

      Мгновение – и они скрылись бы в темноте, но случилось неожиданное.

      Матрос ринулся вдогонку и вцепился в галифе старшины. Галифе тревожно затрещали.

      – Чего!!! – шёпотом крикнул старшина. – Обмундирование рвать!!!

      Он махнул ногой – хорошо начищенный сапог, как сабля, сверкнул в темноте.

      – Назад, Матрос! Ко мне!

      Матрос выплюнул галифе, отскочил в сторону.

      – Тихо! – сказал Болдырев и шепнул что-то на ухо старшине.

      Тот козырнул: есть!

      – Пойдём, – сказал Болдырев Васе. – Я тебя провожу.

      – Собаку с человеком спутать трудновато, – говорил Болдырев, пока они шли по кармановским тёмным улицам, – видно, ты здорово перепугался. Ну ничего, многие люди боятся темноты. А ты парень сообразительный, только, пожалуй, трусоват. Ладно. Домой тебе ехать поздно. Пойдём в милицию, там переночуешь.

      – Ничего мне не надо, – сказал Вася. – Я на станцию пойду.

      – Чего ж ты? Обиделся, что ли?

      – Ничего я не обиделся. До свиданья.

      Он повернулся к Болдыреву спиной, свистнул Матроса и пошёл к станции.

      Всё-таки Вася, конечно, обиделся. Правда, на Болдырева обижаться не приходилось. Оставалось обижаться на себя.

      Так, обижаясь на себя, пришёл Вася к станции.

      Была ночь, и последний поезд давно уж дремал в тёплом депо.

      По пустынной платформе слонялись два или три человека, которые тоже, кажется, обижались на себя. Один подошёл к Васе и попросил закурить.

      – Я не курю, браток.

      – Эх! – сказал обиженный. – И тут не везёт.

      Да, бывают на свете такие люди, которым не везёт. Они вечно опаздывают на поезд и покупают пса за поросят. Вся их жизнь – сплошное невезение. Иногда кажется: вот-вот должно повезти, вот-вот ухватят они за хвост синюю птицу, а оказывается, это и не синяя птица, а так себе, воробушек, воронье перо, куриная косточка.

      Вася уселся на длинную железнодорожную лавку и стал думать о своих обидах и невезениях. И так получалось, что ни в чём-то, ни в чём ему не везёт.

      Матрос, которому в жизни тоже не везло, залез на лавку и улёгся, свернувшись. Он превратился в рыжую пушистую подушку. Вася положил голову на эту подушку и скоро заснул, слушая, как бурчит у подушки в животе.

      Ранним утром сел Вася на поезд, поехал домой и, когда уже подходил к деревне, издали увидел Евлампьевну. Она сидела