Приключения Васи Куролесова. Все истории. Юрий Коваль

тумбочке тоже не нашлось ничего особенного. Болдырев вынул мыло, повертел его в руках – «Детское», потом достал бритву. Бритва как бритва – безопасная. За бритвой показался из тумбочки маленький пузырёк тёмно-коричневого стекла.

      Болдырев принялся рассматривать этот пузырёк, крутя его в пальцах.

      – Как думаешь, – спросил он, – что это?

      – Йод, – сказал Вася. – Каким раны мажут.

      – Откуда он?

      – Из тумбочки.

      – Прочти этикетку.

      На этикетке было написано: «Тарасовская аптека. Настойка йода».

      – Ну и что? – спросил Вася.

      – Ничего, – ответил Болдырев. – Йод из Тарасовки.

      – Ну и что?

      – «Что» да «что»! – рассердился Болдырев, засовывая пузырёк в карман. – Запомни, и всё! Может пригодиться.

      – Да зачем нам йод? Пуля-то мимо пролетела.

      Болдырев открыл рот и, видимо, хотел сказать что-то сердитое, но вдруг закрыл рот и приложил к губам палец:

      – Т-ш-ш-ш…

      На крыльце послышались шаги.

      Глава восьмая

      Рашпиль

      Ступеньки перестали скрипеть – человек на крыльце остановился.

      – Ox, – сказал он, отдуваясь.

      Потом донеслось звяканье ключей и бормотанье:

      – Хлеба взял, соли взял, бутылку взял. Надо было бы воблы взять, да где ж её возьмёшь?

      Он замолчал и всё звенел ключами, никак, видно, не находя подходящего.

      – Что это? – послышалось вдруг на крыльце, и в дырке от пули что-то зашебаршилось.

      В неё всунулся заскорузлый палец, и Васе захотелось схватить его, но палец, покрутившись, ушёл обратно.

      – Воры! – закричал человек на крыльце. – Дырку просверлили!

      Дверь распахнулась, и в комнату влетел человек. Он выскочил на середину комнаты, размахивая сумкой-авоськой и тяжело сопя, и тут же у Васи над ухом грянуло:

      – Р-Р-РУКИ ВВЕР-Р-РХ!

      Вася даже не понял, что это крикнул Болдырев, таким страшным показался капитанский голос. Он рявкнул с силою пароходной сирены. От этого ужасного и неожиданного звука человек выронил авоську, ахнула об пол бутылка, а руки вошедшего вздёрнулись вверх так резко, будто он хотел подтянуться на турнике.

      Болдырев тут же подошёл к нему сзади и, похлопав его по карманам, вытащил оттуда ключи и пачку папирос «Беломор».

      Не опуская рук, вошедший обернулся. И лицо-то его оказалось знакомым – рябое, изъеденное оспой.

      «Стекло! – вспомнил Вася. – Двойное бэмское!»

      – Рашпиль! – сказал Болдырев. – Старый знакомый! Можешь опустить руки.

      Стекольщик, по прозвищу Рашпиль, опустил руки. Глаза его были глубоко упрятаны под бровями и глядели оттуда, как мыши из подвала.

      – Смотри, Вася, – говорил Болдырев, – вот это Рашпиль, старый вор, который сидел в тюрьме триста или четыреста раз.

      – Два, – глухо проворчал стекольщик, а потом ткнул в Васю пальцем: – Эта морда мне тоже знакомая.

      – Что ты здесь делаешь, Рашпиль?

      – Kaк – что, гражданин начальник? Домой пришёл.

      – Это