Приключения Васи Куролесова. Все истории. Юрий Коваль

уж лучше так и лежите, а то я всех перестреляю.

      – Ладно, – сказал Вася, – полежим пока. Земля не очень сырая. В самый раз картошку сажать.

      Болдырев уже скрылся за углом, и человек за дверью замолчал, затаился, видно, придумывал что-то. Может быть, заметил Болдырева?

      Проползла минута. И тут раздался треск, звон разбитого стекла, и откуда-то из глубины дома долетел до Васи крик:

      – Руки вверх!

      Дверь вздрогнула, заскрипела, кто-то бухнул в неё изнутри. Запели несмазанные петли, и на крыльцо выскочил человек с пистолетом в руке.

      Вася зажмурился.

      Глава шестая

      Три богатыря

      На крыльце стоял капитан Болдырев.

      А дом был пуст.

      То есть, конечно, в нём была печка, были стол, стул, шкаф, тумбочка. На столе стояла сковородка, в которой имелись остатки жареного мяса, а на стенке висела маленькая картина «Три богатыря».

      Всё это было. Не было только человека. Того, что стрелял. Исчез.

      Когда капитан разбил окно и крикнул: «Руки вверх!» – дом был уже пуст.

      Болдырев обошёл весь дом неслышным милицейским шагом, заглянул в шкаф и под кровать.

      Вася шёл за ним, каждую минуту ожидая пулю в лоб. Но пули не было, и человека, который только что стрелял, не было.

      – Ушёл, – сказал Болдырев. – А как ушёл? Окна закрыты. Постой! Что это над печкой?

      Над печкой, прямо в потолке, виден был люк, который вёл, очевидно, на чердак.

      По приставленной к печке лесенке Болдырев дотянулся до люка.

      – Эй! – крикнул он. – Вылезай!

      Никто не ответил, и тогда Болдырев потихоньку полез наверх. Вот в люк ушла его голова, вот уже только ботинки капитанские торчат под потолком. Вася остался в комнате один.

      Бух-бух!.. Что-то тяжело загромыхало над головой. Болдырев ходил по чердаку, и шаги его глухо отдавались в потолке. Но вот и они затихли.

      Васе стало совсем неприятно.

      «Проклятый Курочкин! – думал он. – В какую историю меня втравил! Чуть пулю в лоб не схлопотал, а теперь вот сижу неизвестно где. Того гляди, сейчас кто-нибудь ножом ахнет. Вылезет из погреба какой-нибудь косматый! Болдыреву на чердаке небось хорошо. Чего он там сидит? Слезал бы! А то сейчас войдёт кто-нибудь».

      Совсем тихо стало, а в комнате не было даже и часов-ходиков, чтоб оживить тишину.

      Вася присел на краешек стула и тревожно стал разглядывать картину «Три богатыря».

      Пристально смотрел с картины Илья Муромец, поставив над глазами ладонь козырьком.

      «Что ты делаешь в чужом доме, Вася? – спрашивал вроде Илья. – Зачем влез ты в эту историю?»

      «Глупо, Вася, глупо», – говорил будто бы и Добрыня, равнодушно взглядывая в окно, где виднелись яблони и ульи между ними.

      Алёша Попович глядел печально. Единственный из троицы он, кажется, Васю жалел.

      Скрип-скрип… – заскрипело что-то на улице. Это запели ступеньки, и у Васи охладело сердце.

      На крыльце послышались шаги.

      Глава седьмая

      Йод из Тарасовки

      Медленно-медленно приоткрылась дверь,