Голливудские триллеры. Детективная трилогия. Рэй Брэдбери

году я зарабатывала по пятьдесят баксов за ночь, приличные «бабки», тогда ведь доллар был долларом, и за два бакса можно было пообедать.

      Мы перестали хохотать, вернулись в дом и опустились на подушки.

      – Зачем все эти тайны? Зачем ночные прогулки? – спросил я. – А днем вы когда-нибудь выходите?

      – Только на похороны. Понимаешь… – Констанция отхлебнула кофе и откинулась на подушки, похожие на свору собак. – Я не слишком жалую людей. Еще в молодости они стали сильно меня раздражать. Наверно, продюсеры оставили на моей коже слишком много отпечатков пальцев. А вообще не так плохо играть в хозяйку дома в одиночестве.

      – А при чем тут я? – спросил я Констанцию.

      – Ты – друг Фанни, это раз. Во-вторых, мне кажется, ты хороший мальчик. Способный, но безмозглый, то есть я хочу сказать – неискушенный. Этакие большие синие глаза, совсем наивные. Жизнь еще не достала тебя, правда? Надеюсь, и не достанет. Ты кажешься мне надежным, довольно симпатичным и забавным. Хотя никакой физподготовки, так ведь теперь выражаются – «физподготовка»? А это значит, что я не собираюсь тащить тебя в спальню. Так что твоей девственности ничего не угрожает.

      – Я не девственник.

      – Может быть. Но выглядишь, черт тебя побери, именно так!

      Я покраснел до корней волос.

      – Вы не ответили. Зачем я здесь?

      Констанция Раттиган поставила чашку, наклонилась и посмотрела мне прямо в лицо.

      – Фанни, – сказала она, – Фанни чем-то страшно встревожена. Вне себя от страха. Ее кто-то напугал. Уж не ты ли?

      На какое-то время я совсем забыл о том, что творилось вокруг.

      Пока мы мчались по побережью, все мрачные мысли вылетели у меня из головы. А когда я попал в этот дом, когда мы стояли у бассейна, когда я смотрел, как эта женщина ныряет, потом возвращается, а мое лицо освежает ночной ветер и во рту вкус вина, я совсем забыл о том, что происходило в последние двое суток.

      И внезапно сообразил, что уже давно не смеялся так, как сейчас. От смеха этой странной женщины я снова почувствовал, что мне двадцать семь, как оно и было, а не девяносто, как мне казалось, когда я утром встал с постели.

      – Это ты виноват, что Фанни чего-то боится? – повторила Констанция Раттиган и вдруг осеклась. – Что за черт! – воскликнула она. – Да у тебя такой вид, будто я только что задавила твою любимую собаку! – Она схватила меня за руку и стиснула ее. – Я что, ударила тебя по kishkas?[92]

      – По киш…?

      – Ну, по шарам. Извини, пожалуйста.

      Она сделала паузу. А я продолжал молчать. И она сказала:

      – Я чертовски боюсь за Фанни. Я опекаю ее. Думаю, ты и понятия не имеешь, как часто я приезжаю к ней, в этот крысиный дом.

      – Ни разу вас там не видел.

      – Да видел, только не понял. Год назад ночью мы праздновали Пятое мая[93], был испано-мексиканский струнный оркестр. Мы отплясывали конгу во всех коридорах. Разогрелись от вина и энчилады. Я шла первая в конге, одетая как Рио Рита[94], никто не знал, что это я. Только так и можно хорошо повеселиться.

92

Сосиска (идиш).

93

Пятое мая – мексиканский праздник в честь победы мексиканской армии над французскими войсками Наполеона III 5 мая 1862 г.

94

Рио Puma – героиня музыкального шоу.