Пропасть Искупления. Аластер Рейнольдс

оружие, инкубатор и кто-нибудь умеющий обращаться с ножом.

      – С ножом умею обращаться я, – сказал Клавэйн.

      – Прошу отнестись к моим словам серьезно. Вы же доверяли Илиа?

      – У нас было соглашение. Доверие ни при чем.

      – Но вы прислушивались к ее словам?

      – Пожалуй.

      – Она доверяла мне. Этого недостаточно? Клавэйн, я не прошу слишком многого. Не требую отдать мне этот мир.

      – Я обдумаю твою просьбу попозже, – ответил он. – Но только после того, как тебя осмотрит врач.

      – У меня нет времени, – возразила Хоури, но по голосу было понятно, что ей надоело спорить.

      В лазарете их ждал доктор Валенсин и два медицинских серворобота со склада центральной хозяйственной службы – с лебедиными шеями, стандартного для медтехники тускло-зеленого цвета, передвигающихся с шипением на воздушных подушках. Из их стройных, похожих на шахматные фигуры тел выдвигались многочисленные специализированные манипуляторы. Врачу приходилось присматривать за этими устаревшими, изношенными механизмами – предоставленные сами себе, они имели дрянную привычку глючить и переключаться в режим аутопсии.

      – Не люблю роботов, – буркнула Хоури, с заметной тревогой глядя на приближающиеся аппараты.

      – По крайней мере, в этом наши вкусы совпадают. – Клавэйн, повернувшись к Скорпиону, понизил голос: – Как только доктор Валенсин предоставит нам результат осмотра, нужно будет переговорить с остальным руководством. Думаю, прежде чем куда-то плыть, ей нужно отдохнуть. А пока никому ни слова.

      – Думаешь, она не лжет? – спросил Скорпион. – Про своего ребенка и Скади?

      Клавэйн смотрел, как Валенсин помогает пациентке улечься на смотровую кушетку.

      – У меня ужасное предчувствие, что она говорит правду.

      После медицинского осмотра Хоури уснула мертвым сном. Она проснулась только раз, перед рассветом, позвала одного из ассистентов Валенсина и снова потребовала помощи в спасении своей дочери. Медик вколол еще одну дозу успокоительного, и Хоури проспала три или четыре часа. Время от времени она вздрагивала, двигала руками и возбужденно бормотала, но разобрать слов было невозможно. Только поздним утром она наконец полностью пришла в себя.

      К тому времени, как доктор Валенсин решил, что Хоури готова принимать посетителей, над лагерем разразилась буря. Небо стало темно-сизым, с мраморными прожилками перистых облаков. «Ностальгия по бесконечности» тускло-серо поблескивала в море, недавно высеченная из гранитной скалы.

      Клавэйн и Скорпион расположились по сторонам койки. Отличие состояло в том, что свинья сидел, положив руки на спинку стула перед собой.

      – Я прочитал результаты обследования, – начал Скорпион. – Мы надеялись, что доктор успокоит нас, диагностировав психическое расстройство. К сожалению, ты не сумасшедшая. – Свинья потер переносицу. – И теперь у меня здорово болит голова.

      Хоури села в кровати:

      – Извините, если доставляю неудобства,