Брать живьем! 1919-й. 2. Сергей Юров

возможно, но мы должны знать наверняка. – Он выпустил клуб дыма и посмотрел на меня. – Нечаев, поезжай в Пески и попробуй разобраться с этим делом. Не подкачай, докажи, что Петродарскому уголовному розыску все по плечу.

      – Нечаева отправляете к нам? – оживился Нетесов. – Здорово! О нем у нас наслышаны. Ведь это он раскрутил банды «затейников» и «синих»?..

      – Видишь, стажер, слава о тебе докатилась и до узловой станции! – улыбнулся Маркин. – Ну, действуй! У нас здесь куча дел, знаешь сам, но, если что, мы пришлем подмогу… Григорий Иваныч, напутствуй ты теперь своего сотрудника.

      Cветловский приобнял меня и сказал:

      – Ничего, парень, выдюжишь. Будет трудно, дай знать – все как один примчимся на помощь!

      Мы с Нетесовым вышли из здания, сели в пролетку, на которой он прибыл, и выехали со двора. Напротив бывшего дома купца Котельникова я попросил его остановиться, чтобы взять с собой самое необходимое и увидеться с Лидией. Девушка как раз выходила из квартиры, готовясь закрыть дверь на ключ.

      – На уроки? – cпросил я, сообщив ей о новом задании.

      – Нет, к родственнику.

      – У тебя здесь есть родственник?

      – Да, двоюродный дядя, мой крестный. Замечательный человек, я обязательно познакомлю тебя с ним.

      По пути к Пескам Нетесов не умолкал ни на секунду. Весь рассказ, в основном, вертелся вокруг двухдневного пребывания мамантовцев на узловой станции:

      – Налетели, гады, и ну куролесить: ломать стрелки, крушить станционные пути, разносить вагоны. Взорвали мосты через реки, пустили к ним локомотивы, те сорвались в воду, образовав заторы. Не забыли снести водокачки, взялись за грабеж мельниц, маслозавода, пакгауза. Пострадал от паскудников и красавец-вокзал. На лошадях в него въезжали, палили из карабинов и револьверов почем зря по большим зеркалам и живописным полотнам! Сорвали с петель едва ли не все двери, побили стекла в окнах, разворочали стены – повсюду лежат груды кирпича и кучи битой штукатурки!.. Одним словом, погуляли казачки, позабавились, язви их душу!.. А бывшие помещики да чиновники что учудили?! – продолжал Нетесов с ухмылкой. – Достали из сундуков и шифоньеров пересыпанные нафталином сюртучки, дореволюционные мундиры, пышные платья, драгоценности и поперлись казачьего генерала хлебом-солью встречать. В ножки ему кланялись, благодарственные речи произносили. Я-то думал, что они переменились, зажили как все без задней мысли. Шиш с маслом!.. Ну, ничего, Воронин, Кострыкин и Чудинов им покажут кузькину мать, дурь-то из них выбьют!.. Ну, и времена. Бандиты рыщут, жулье распоясалось, анархисты воду мутят, бывшие хозяева жизни только и думают, как бы сковырнуть Советскую власть!

      – А кто такие Воронин, Кострыкин и Чудинов? – спросил я, доставая из нагрудного кармана блокнот с карандашом.

      – Уполномоченные по Пескам чекисты. Их контора в том же здании, что и наша.

      Глава

      4

      На узловой станции и в поселке, когда мы туда прибыли, вовсю шли восстановительные