Лучезарная нимфа. Екатерина Александровна Балабан

вдруг умолкла, послав в воздух последнюю долгую вибрирующую ноту, воцарилась потрясенная тишина. Кажется, можно было услышать, как слуги шепчутся в соседнем доме.

      Антония готова была уже заплакать и убежать, воспринимая эту тишину, как осуждение, но тут Клемент, очнувшийся первым, хрипло вымолвил:

      – Прекрасно, Антония!

      – Еще! – выдохнул потрясенный Иосиф, – Пой еще!

      И тут же зал подхватил восклицание. Со всех сторон понеслись восторженные крики и мольбы.

      У Антонии от волнения, облегчения и радости закружилась голова. Кифарист успел подхватить ее, готовую осесть на каменные плиты пола. Иосиф тут же распорядился усадить ее за центральный стол, возле Квинтилиана, а Руфия по его знаку подставила ей табуретку.

      – Приди в себя, прелестное дитя, – произнес Квинтилиан, так же, как и все, взирая на нее с восторгом, – Отведай разных блюд и сладкого вина, а после ты еще споешь для нас.

      Она пыталась возражать против такого внимания. Как же можно сидеть с хозяевами и столь именитыми гостями за одним столом!

      Никто не уведомил ее о здешних порядках, ей показалось, что хозяин все еще смеется над ней.

      – Успокойся, – улыбнулся ей Аррецин Клемент, – Твой голос – один на миллион, сравнял тебя с богами. Это мы, простые смертные, должны испрашивать у тебя разрешения находиться рядом, а не наоборот.

      В этот миг двери отворились и слуги впустили еще одного гостя, которым оказался Корнелий Виртурбий.

      Его никто не приглашал на этот пир, но возвращаясь домой после посещения терм, усталый и голодный, он вдруг услышал волшебную музыку. Пела женщина. Голос лился, словно из ниоткуда, словно с небес. Звучал едва слышно, но красота и сила его были таковы, что юноша замер, прислушиваясь и пытаясь понять, не чудиться ли ему это божественное пение. Марк, сопровождающий хозяина, тоже остановился, оглядываясь по сторонам.

      – Это у Иосифа, – сказал он, наконец.

      Корнелий, словно околдованный, подчиняясь внезапному велению души, стал стучаться к соседу. Пока его услышали, открыли и пропустили, прошло какое-то время. Певица замолчала, и волшебство растворилось в вечернем воздухе.

      Корнелий оказался в зале, полном гостей, где за каждым столом с увлечением обсуждали только что слышанное пение, но самой певицы видно не было. Молодой человек оглянулся в поисках обладательницы чудесного голоса. Из-за центрального стола его поприветствовал Иосиф и… неожиданно, второй консул, а также Аррецин Клемент, взирающий на него с мрачным недоумением.

      – Сегодня так много неожиданных и приятных гостей, – проговорил хозяин дома с приветливой улыбкой, – Чем же я заслужил посещение моего безмерно занятого соседа? Рискну предположить, что тебя пленили сладчайшие звуки голоса нашей удивительной гостьи.

      Иосиф сделал изящный жест в сторону Антонии, она медленно обернулась и ее сердце тут же пустилось вскачь, как только глаза встретились с изумленным взглядом синих глаз.

      В первый миг Корнелий