Послеполуденная Изабель. Дуглас Кеннеди

большей ясностью открывалась истина: каждый человек в глубине души сам по себе в этом хаосе жизни.

      Я отпил еще вина. Певица продолжала синкопированные поиски неуловимой родственной души. За стенкой швырнули какой-то предмет. Что-то разбилось. Последовали крики. Распахнулись двери соседних номеров. Загалдели недовольные голоса. Я прибавил громкость. Докурил сигарету. И тронул пальцами визитную карточку, торчащую из-под блокнота. Я твердо решил позвонить Изабель, как только день прогонит эту темную ночь.

***

      В Le Select был таксофон. Чтобы позвонить, нужно было вставить в его гнездо jetone – жетон, купленный заранее. Я попросил у парня за прилавком разрешения воспользоваться красным бакелитовым телефоном, который он держал рядом с бутылками «Перно Рикар». Парень выставил его передо мной на цинковую стойку. Вращающийся диск щелкал, как колесо рулетки, пока я набирал номер.

      – Oui33, алло?

      Она ответила после третьего гудка.

      – Bonjour, Изабель?

      – Oui?

      Ее голос звучал неуверенно. Как в вопросе: «Кто это?».

      – C’est moi34… Сэм.

      – Сэм?

      – L’americain35. Три дня назад… книжный магазин.

      – О… Samuel. Приятный сюрприз.

      Сэ-мю-эль. Она придала моему имени причудливую музыкальность.

      – Я просто подумал…

      Мне не удалось закончить фразу. Merde36.

      – Не хочешь ли встретиться и выпить?

      Она закончила фразу за меня. Вдвойне merde.

      – Да, я бы хотел.

      – Хорошо.

      В ее голосе слышалось веселье. Я как будто читал ее мысли: «Мальчик. Испуганный маленький американский мальчик».

      – Если у тебя есть мой номер телефона, значит, есть и мой адрес.

      Я взглянул на визитку. Для меня все это было головокружительно новой территорией.

      – Да, я понял.

      – У тебя под рукой есть чем записать?

      Я полез в карман за блокнотом и ручкой.

      – Готов.

      Она продиктовала мне код дверного замка. Подсказала, что улица находится сразу за рю де Ренн, и что мне следует ехать на метро до станции Сен-Жермен-де-Пре. Потом спросила:

      – В пять?

      – Когда?

      – Сегодня. Если только ты не занят.

      Занят чем?

      – Я буду.

      – Á très bientôt37.

      В последний – единственный – раз, когда мы разговаривали, она закончила беседу словами: «Á bientôt». Теперь «до скорой встречи» поднялось на ступеньку выше благодаря très38. Мой французский все еще оставался примитивным. Но я начинал различать его хитросплетения: знаки и смыслы, окрашенные соблазном très.

      Хрустальный январский день. Морозец. Холодное голубое небо. Я пошел пешком. И забрел в дебри десятого округа. Канал. Грязные улицы. Обшарпанные здания. Я прибавил шагу, чтобы подавить чувство тревоги. Канал спускался

33

Да (франц.).

34

Это я (франц.).

35

Американец (франц.).

36

Дерьмо (франц., груб.).

37

До очень скорой встречи (франц.).

38

Очень (франц.).