Послеполуденная Изабель. Дуглас Кеннеди

позорное знание французского. Откуда у вас такой хороший английский?

      – Практика. Я прожила в Нью-Йорке два года. Следовало бы остаться. Но я этого не сделала.

      – А теперь?

      – Теперь я живу здесь.

      – И чем занимаетесь?

      Еще одна озорная улыбка.

      – А тебе нравится допрашивать. Случайно, не адвокат по уголовным делам?

      – Двигаюсь в ту сторону. Но дайте-ка угадаю? Вы – преподаватель.

      – Почему тебе так хочется узнать, чем я занимаюсь?

      – Это моя естественная потребность – задавать вопросы.

      – Любопытство похвально. Я – переводчик.

      – С английского на французский?

      – А еще с немецкого на французский. И обратно.

      – Так вы свободно владеете тремя языками?

      – Четырьмя. Мой итальянский вполне приличный.

      – Теперь я действительно чувствую себя деревенщиной.

      – Не знаю такого слова: «деревенщина».

      – Тот, кто от сохи. Неотесанный мужлан.

      – И дай-ка угадаю. Изобретатель этого арго родом из Нью-Йорка.

      – Без сомнения.

      Она сунула руку в черную кожаную сумочку, висевшую у нее на плече, и достала маленькую черную записную книжку и серебряную авторучку.

      – Как пишется «деревенщина»?

      Я подсказал.

      – Обожаю арго. Это истинный местный колорит всех языков.

      – Приведите мне пример парижского арго.

      – Grave de chez grave.

      – Дурак на всю голову, верно?

      – Я впечатлена. Круто для того, кто говорит, что не знает французского.

      Я рассказал про свою ежедневную лексическую рутину.

      – Какое усердие. Тогда ты определенно не grave de chez grave – в смысле, не болван.

      – Иногда я чувствую себя болваном.

      – Вообще… или только здесь, в Париже?

      – Здесь. Сейчас. В этом книжном магазине. Среди всех этих рафинированных умников.

      – И ты говоришь себе: «Я просто „деревенщина“…» Правильно я произнесла?.. Неотесанный мужлан?

      – Вы быстро схватываете арго.

      – Когда ты переводчик, слова для тебя – это все.

      – Стало быть, вы тоже любопытны.

      – Еще как.

      Она слегка коснулась моей руки, позволив своим пальцам задержаться там на мгновение. Я улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ.

      – Изабель.

      – Сэм. Забавно, что ты задала мне тот вопрос о философах. Я рассматривал эти имена на корешках книг – все на «Д» – и думал о том, как мало я знаю.

      – Но признать, что у тебя есть пробелы в знаниях, что ты хочешь рискнуть, заглянув в интеллектуальные места, которых до сих пор избегал, – это же замечательно. Для меня любопытство – это все. Так что перестань называть себя деревенщиной. Ты же нашел дорогу сюда. Попал на мероприятие, столь абсурдно парижское. Тебе известно, что за книгу сегодня представляют? Кто автор?

      – Я незваный гость.

      – За это я восхищаюсь тобой еще больше. Взгляни вон на ту довольно миниатюрную женщину с дикими кудряшками. Это Жанна Рошферан. Philosophe. Normalienne27. Она станет Acadеmicienne

27

Философ (франц.). Преподаватель Эколь Нормаль (Высшей педагогической школы), одного из лучших государственных учреждений в сфере высшего образования во Франции.