Книга разлук. Книга очарований. Федор Сологуб

говорить. На вот лучше карточку, хоть и не стоишь ты за такие слова. Самую хорошую тебе выбрала.

      – Эх, Шанечка!

      Шаня призадумалась на минутку и вдруг весело и лукаво улыбнулась.

      – Слушай-ка ты лучше, что я тебе скажу, – сказала она Володе. – Скажи мне, синий или красный? Ну, живей.

      – Ну, что такое? – с удивлением спросил Гарволин.

      – Скорей, скорей! – торопила Шаня. – Я задумала кое-что. Ну говори же, синий или красный.

      – Красный! – угрюмо сказал Володя. – Чепуха какая-нибудь.

      Шаня звонко и радостно засмеялась.

      – Не обманет, не обманет! – закричала она, прыгая и хлопая в ладоши. – Знаешь, что я сейчас загадала?

      – Ну?

      – Если синий, так он меня бросит, если красный – не бросит. Ну что, чья выходит правда? Вот видишь, какой ты злой. Видишь, вышло, что не бросит, а ты на него врешь такие вещи.

      – Эх ты, стрекоза! – уныло сказал Володя. – Задаст он тебе такого красного!

      – Слушай, Володя, – заговорила вдруг Шаня, лукаво улыбаясь и заглядывая ему в глаза, – ведь ты все это из ревности?

      Володя вспыхнул и угрюмо отвернулся.

      – Из ревности, да? Ведь да? признайся, – шептала Шаня.

      – Эх, Шанька, брось его, право, брось! – горячо и убедительно заговорил Володя и взял Шаню за руки.

      Шаня засмеялась, вырвалась от него, запрыгала и закричала:

      – Не обманет! Не обманет! Красный! Красный! Красный!

      Володя безнадежно махнул рукой. Ему стало еще грустнее, чем прежде. Он увидел, что Шаня заглянула в его сердце и смеется, жестокая, беззаботно.

      Заглянула в его сердце, – и ей радостно, что ее любят: это льстит ей. Она никому не откроет Володина секрета, – зачем? он – милый. Но ей сладко, что у нее есть такие секреты. Она знает, что Володя будет хранить ее карточку как святыню, – но она не знает, как трудно Володе.

III

      В понедельник, часа в три, Шаня встретилась с Женей в Летнем саду.

      – Хочешь, Женечка, я подарю тебе свой портрет? – спросила она, кокетливо и наивно улыбаясь.

      – Подари, Шанечка.

      Шаня вынула из кармана фотографическую карточку.

      – У приезжего снимались? – спросил Женя, рассматривая портрет.

      – Да.

      – Впрочем, здесь у кого же еще.

      – Еле выпросила у отца, – не к чему, говорит, мы тебя и так видим.

      – Резон! – насмешливо сказал Женя.

      – Зато и сами снялись.

      – Гуртом дешевле, – дело.

      – Ну, вот, я тебя и осчастливила, – сказала Шаня и весело глянула сбоку, слегка нагнувшись, в Женино лицо.

      – Осчастливила, Шанечка, спасибо! – сказал Женя.

      – А только, если ее у тебя увидят, тебе достанется, пожалуй?

      – Ну вот, – я спрячу подальше и буду хранить. Никто не увидит.

      – Да, да, спрячь подальше.

      Шане стало обидно, что Женя должен спрятать ее карточку, но она постаралась скрыть от Жени свое чувство. Вечером в своей постели она вспомнила опять, что Женя будет прятать от родных ее карточку, как запрещенную вещь, как непристойное или краденое, – и заплакала