Шут императрицы: Ледяная свадьба. Владимир Александрович Андриенко

об исправлении образования учинить с одобрения вседержавнешей государыни.

      – И что ты предлагаешь? Гимназия при университете Петербургском работает исправно. Молодых студентов, коие талантами от природы отмечены, мы за границу послали. Шляхетский корпус кадетский при нас основан в столице для подготовки офицеров для армии.

      – Сие все верно, ваше величество. Но малые слои населения нашего просвещением охвачены. Школы надобны для мастеровых и в деревнях также крестьянских детей учить надобно.

      – Крестьян? – удивился Остерман. – А на что их учить, господин Волынский? Они в рабстве у бар своих пребывают. Зачем учить их? Вы спросите у помещика – нужны ли ему образованные крестьяне?

      – Просвещение должно войти в толщу народную, и тем Россия из мрака вырвется в число держав просвещенных!

      – Сии проекты не ко времени Артемий Петрович, – осадила Волынского Анна. – Денег у государства на войну нет. А ты со школами для мастеровых и крестьян.…

      ***

      Год 1738, апрель, 2-го дня. Санкт-Петербург.

      Пьетро Мира и Мария Дорио.

      Пьетро положил голову на колени Марии, и она стала гладить его волосы. Они говорили на родном им итальянском языке.

      – Ты все еще любишь меня? – спросила она.

      – А разве это не заметно, Мария? Я твой раб и я у твоих ног. Ты словно заколдовала меня.

      – Вокруг столько женщин, Пьетро! И ты уже не первый год привязан к моей юбке.

      – Но разве только я, Мария?

      – Ты про сеньора Франческо Арайя? Ну, сколько можно ревновать меня к нему. Ты сам знаешь, что я завишу от него. Он придворный капельмейстер. Или ты желаешь, чтобы я также как и ты стала шутихой императрицы?

      – Но разве связаны постель Арайя и должность певицы?

      – Одно без другого невозможно. Арайя любимец государыни. Он кого желает того и выгонит из своей капеллы! А певицу он себе и другую найдет! Это только, кажется, что я незаменима. Арайя может меня заменить и выписать из Италии новую певицу!

      – Мария…

      – Не стоит продолжать, Пьетро! Я знаю, что ты мне скажешь! Что ты богат и сможешь меня обеспечить. Так?

      – Смогу! Я смогу тебя достойно обеспечить. Или я тебе этого не доказал?

      – Но я певица, а не кукла, и не шлюха, сеньор Мира! Я должна радовать публику своим голосом. Сцена для меня все. Да и как быстро я тебе надоем в качестве домашней любовницы, Пьетро?

      – Мария…

      – Не стоит, сеньор Мира! – она положила ладонь на его губы. – Не стоит! И ты и Арайя любите во мне певицу. И без ореола певицы я быстро вам наскучу. Сам Арайя уже не испытывает ко мне чувств как к женщине. Но когда я пою, он все еще любит меня и желает меня как женщину. И с тобой происходит нечто подобное.

      Пьетро задумался. А вдруг она права? Ведь её искусство в действительности завораживало его и в моменты, когда ей аплодировал весь двор императрицы, он желал её больше всего. А если, она станет жить у него постоянно? Если она перестанет петь? Что будет?

      – А если нам уехать из России, Мария? У меня есть средства, и мы можем уехать