Яшмовый Ульгень. За седьмой печатью. Серия «Приключения Руднева». Евгения Якушина

дверь кабинета распахнулась. Вошли Невольский и доктор Штольц.

      – Как вы себя чувствуете, Дмитрий Николаевич? – деловито спросил доктор, подсаживаясь к Митеньке и щупая ему пульс. – Белецкий сказал, вы в обморок упали. Есть от чего. Зрелище неприятное. У несчастного Григория Дементьевича череп проломлен. Кто-то ударил беднягу с большой силой. Одно слава Богу, умер он мгновенно. Даже испугаться не успел.

      – Ох, Рихард Яковлевич, да будет вам с вашими подробностями! – прервал доктора Невольский. – Митенька, ты видел кого-нибудь? Или слышал что-нибудь? Святые угодники, ведь этот душегуб мог быть ещё там! Страшно подумать, что могло произойти!

      Невольский вплеснул руками.

      – Ну, встретиться с убийцей шансы были невелики, – заметил доктор и снова углубился в медицинские детали. – Убийство произошло не менее часа или двух назад, тело имеет признаки трупного окоченения.

      Страх и первое потрясение к тому времени у Митеньки уже прошли, и теперь он испытывал невероятное смущение и стыд за свою слабость. Сбивчиво он рассказал, как увидел в саду тень, как решил за ней проследить, как встретил Белецкого и как, не послушав его, забрался в архив по лестнице. Его прервал Белецкий, стремительно вошедший и спросивший с порога:

      – Дмитрий Николаевич, вы давеча мне сказали, что после обеда видели Сёмина у двери в архив?

      – Да…

      – Яшмовый Ульгень пропал, – не дослушав, произнес Белецкий, и невысказанное им подозрение тягостным молчанием повисло в воздухе.

      – Пойдемте, – мрачно и решительно заявил Невольский. – Доктор, останьтесь, пожалуйста.

      Втроем они пересекли парк, прошли по спящему дому, остановились у двери Сёмина.

      Невольский постучал, ответа не последовало, он переглянулся с Белецким, тот отстранил Митеньку и рывком открыл дверь. Белецкий и Невольский шагнули в комнату. Она была пуста, постель нетронута.

      – Сбежал, – почему-то шёпотом произнес Невольский. – Да как же это?

      Утро и весь следующей день прошли в доме Рудневых тяжело.

      Потрясенная убийством Борэ, исчезновением Сёмина, а главное, участием во всех этих событиях Митеньки, Александра Михайловна слегла. В виновность Платона Юрьевича она решительно верить отказывалась и очень переживала, что с молодым географом тоже случилось несчастье. Софи и Зорин хлопотали подле неё.

      Профессор Левицкий, узнав о трагедии, уединился в своей комнате и не выходил ни к завтраку, ни к обеду. Впрочем, аппетита не было ни у кого.

      Невольский взял на себя общение с полицией. Белецкий поддерживал порядок среди слуг. Митеньке было велено сидеть у себя.

      Рано утром в Милюково приехал земский капитан-исправник Прокофий Митрофанович Кашин. Вёл он себя почтительно, но процедуру соблюдал по всей строгости. Осмотрел место происшествия, запросил у доктора Штольца его первое заключение, коротко опросил всех обитателей поместья, Белецкого попросил предоставить список экспонатов и документов да пометить в нём пропавшие, составил протокол. Закончив тем самым первичные следственные