Инквизитор. Башмаки на флагах. Том четвертый. Элеонора Августа фон Эшбахт. Борис Конофальский

первый раз видишь? Этот человек тебе платил?

      Но разбойник Сычу не ответил, он повернулся к кавалеру и только помотал головой: нет, не этот.

      – Я говорил вам, Эшбахт, что вы дурак? – радостно воскликнул фон Эдель и засмеялся. – Что вы там насчёт суда болтали?

      Волков быстро подошёл к бриганту, пальцами своими железными схватил того за шею, да так, что тот от боли оскалился и завыл, нагнул его ближе к приспешнику графа, к самому лицу того, и, сжимая свою хватку ещё сильнее, прошипел:

      – Внимательнее смотри, сволочь! Внимательнее! Ну?! Он давал тебе деньги?

      – Нет, господин. Не он, – кряхтел от боли бригант.

      – Ты же говорил, благородный, седой, – шипел от злости Волков. – Говорил, что с бородой.

      – Я говорил, что тот был в щетине.

      Наконец кавалер отпустил шею разбойника.

      – А каков был тот?

      – Волосы того были седые, но до плеч. А у этого короткие, – вертя головой и разминая шею, отвечал разбойник.

      – Седые до плеч? – переспросил генерал.

      – Да, и сам он был старее этого господина.

      Волков схватил его за руку, потащил из покоев на тёмную лестницу, спрашивая на ходу:

      – Старее? А ещё что у него было особенного?

      – Голос, – отвечал бригант.

      – Голос? И какой у него был голос?

      – Чуть отдавал карканьем ворона. Знаете, из горла его на букве «р» вырывается звук, как ворон каркает.

      – Карканьем ворона, – повторил кавалер. – Карканьем ворона.

      Кажется, он знал человека с седыми волосами до плеч, который говорил именно так.

      – Эй, Эшбахт, так когда у меня будет суд? – кричал ему из покоев фон Эдель. И смеялся, мерзавец.

      И это он делал явно зря, так как кавалер, отпихнув кого-то, кто стоял у двери, влетел в комнату, подбежал к кровати и наотмашь, со всей тяжестью своей нелёгкой руки, влепил насмешнику оплеуху. Так тяжела была та оплеуха, что фон Эдель слетел с кровати. Лежал, схватившись за щеку, и негромко сыпал ругательствами в адрес обидчика. А генерал ему и говорит:

      – Коли обиделись, дражайший фон Эдель, так шлите мне вызов. Приму его обязательно. Но оружие выберу сам. И никаких чемпионов. Только вы и я.

      Глава 5

      Верное дело было и вдруг сорвалось. Если бы не усталость, может, злился бы. А так он только ехал молча по ночному городу и обдумывал слова бриганта: седой, волосы до плеч, каркает, как ворон. Волков знал, кто это. Может, причина у этого человека, что организовал нападение, и не была очевидна, но она была.

      «Да, жаль, что фон Эдель и граф тут не при чём, как хорошо было бы устроить над фон Эделем дворянский суд и чтобы на суде он признался в том, что на нападение дал добро сам граф. Нет, ничего такого не выйдет. Жаль. Жаль. Жаль».

      Ну а с каркающего господина кавалер ещё спросит. Но это уже будет в том случае, если ему удастся вернуться из кантона живым.

      А с графом… С графом пусть всё решит Агнес. И решать с ним придётся немедля. Нельзя начинать войну, имея в тылу у себя такого недруга.

      Он въехал на двор дома Кёршнера,