Пакс. Дорога домой. Сара Пеннипакер

и не нужна никакая хитрая сантехника, но ты-то можешь всем этим пользоваться, я не собираюсь тебе запрещать.

      – Я не хочу.

      Она хмыкнула.

      – Ну и пожалуйста, живи без электричества. Пока, во всяком случае. А там видно будет.

      Питер отвернулся от неё.

      – Нет. Я вообще ничего этого не хочу. И этого дома тоже.

      Он услышал, как Вола сделала шаг в его сторону.

      – В этой стране каждый второй отдал бы правую руку за то, что у нас с тобой есть, – сказала она. – Ведь мало где теперь чистая вода бьёт прямо из-под земли. И вряд ли в скором времени что-то изменится.

      – Мне всё равно.

      – Послушай. Твои родители рады были бы знать, что у тебя есть дом, где ты всегда будешь в безопасности. Дом, который ты любишь.

      Страх нарастал. У этого страха не было имени, но он катился, набирал силу.

      – Я ничего здесь не люблю.

      – Но это неправда, – тихо сказала Вола. – Я видела тебя в лесу, в саду. Ты любишь эту землю. Я видела, как…

      – Нет!

      – …как ты работаешь с деревом. И как ты строил эту хижину. Я не слепая. Это была любовь.

      – Нет. Нет! Я не люблю. Ни землю, ни лес, ни… – Он в отчаянии огляделся, и из каждого угла на него предательски смотрело всё то, что он делал собственными руками, от начала до конца, скользя по этому тонкому льду. Он схватил топорик и метнул в пол. Лезвие вонзилось в мерцающую идеально подогнанную половицу, из-под него отскочила щепка. – Ни всё вот это вот!

      – Что случилось, ребёнок? Я что-то не так сказала? – Вола протянула к нему руки, но его безымянный страх вдруг обрёл имя.

      Питер отшатнулся.

      – Ты мне не мать!

      Вола отдёрнула руки и обхватила себя за плечи.

      – Я это знаю. Знаю. Я только хотела…

      – Мне вообще никто не нужен, – сказал Питер, пытаясь смягчить резкость своих слов. Но удар уже был нанесён.

      Вола смотрела на него так, будто жалела его, а не себя. Видеть это было невыносимо, поэтому Питер отвернулся.

      Вот так. Уходи, не оглядывайся.

      Он слышал, как она вздохнула. Как выдернула топорик из раздробленной доски. И как потом положила его на полку – наверняка строго параллельно остальным инструментам, он тоже научился от неё класть всегда так. Слышал, как она дошла до порога, ступила на шлакоблок, закрыла за собой дверь.

      И ни разу не оглянулся.

      Но, когда звуки перестали доноситься, он подбежал к окну.

      Вола удалялась по дорожке, она уходила от него, и спина у неё была очень прямая.

      Питер согнулся пополам. Боль в груди была такая, что, кажется, он мог бы сейчас умереть.

      7

      Возвращаясь домой, Пакс петлял и иногда замедлял шаг – вдыхал запахи и звуки тёплой весенней ночи. Но на подходе к Заброшенной Ферме желание поскорее увидеть щенков стало нестерпимым, и последний участок леса под светлеющим небом он проскакал резвой рысью.

      Когда впереди показалась крыша сарая, Пакс остановился. Вчера Игла расширила логово для подрастающего