Возможности любовного романа. Ян Немец

не годится?

      – Да мне еще всякое другое нужно… И да, заранее предупреждаю: пижама у меня дурацкая.

      – Так что, отправляемся за пижамой?

      – Или ты меня просто проводишь до дома.

      Мы прошли через Денисовы сады и спустились по Студанке на Копечную, где у Нины было временное прибежище.

      – Я на пять минут, – сказала она, подмигнув, а потом добавила: – Если через пятнадцать минут не вернусь, значит, я осталась у себя.

      Да, подумал я, тут есть некая симметрия: вчера она ждала меня перед домом, а сегодня я ее. Неужели и вправду прошло только двадцать четыре часа? Иногда жизнь долго запрягает, но быстро едет.

      Из кабаре “Шпачек”, что было прямо напротив, высыпала кучка людей; я увидел среди них одного знакомого поэта и помахал ему.

      – Чего ты там торчишь, как дохлый трубадур? – прокричал он мне через дорогу.

      – Я уже свое оттрубил.

      Словно в подтверждение моих слов на лестнице дома зажегся свет, и спустя минуту Нина уже была внизу.

      – Ничего, если я по дороге выкурю сигарету? – спросила она.

      – Ну, если ты взяла зубную щетку…

      – Черт! Я сейчас.

      Нина снова заскочила в дом, а я снова прислонился спиной к стене.

      – Опять сбежала? – донеслось с другой стороны улицы.

      – Без паники, сейчас вернется. Пошла за зубной щеткой.

      – Ну и славно. Зубная щетка в сумочке сулит многое, – изрек поэт.

      Мы пришли ко мне; я открыл дверь и пригласил Нину войти. Из прихожей мы свернули не направо, в кухню, а налево, в комнату. Я включил свет, и в темных окнах появились наши отражения. Мы так и стояли вместе с ними – Нина осматривалась по сторонам, и Нина в стекле делала то же самое.

      – Будешь что-нибудь?

      Она покачала головой.

      – Ну и хорошо, потому что у меня почти ничего нет. Воды?

      – Не ходи никуда.

      Мы обнялись.

      – Спать? – спросил я.

      – Мне еще нужно в душ.

      – Тогда иди первая.

      – Нет, давай ты.

      Когда я вышел из ванной, Нина сидела в кресле, обняв колени, и смотрела в темный сад.

      – Твое полотенце на стиральной машине, – сказал я.

      Я погасил большой свет и включил лампу на подоконнике. Забравшись в узкую кровать, я ждал Нину. Услышал, как она включила душ, потом наступила тишина – Нина намыливалась. Потом снова зашумела вода – Нина смывала с себя пену. Через какое-то время зажурчала вода в раковине – Нина чистила зубы. Наконец дверь ванной открылась. Пижама, в которой появилась Нина, была действительно дурацкой.

      – А я тебя предупреждала, – сказала она, забравшись под легкое одеяло и прижавшись ко мне.

      Мы погасили лампу и несколько минут всерьез думали, что будем спать. Но потом я освободил Нину от верха ее дурацкой пижамы и почувствовал на себе тяжесть ее грудей. Судя по всему, к своим двадцати годам она уже знала, как они действуют на мужчин: потеревшись ими об меня, она вложила сосок мне в рот.

      – Я знаю, это прозвучит как отговорка, но у меня сейчас месячные, –