Оковалки. Тайна Фрейда. Игорь Олен

действительно был овраг, которым сходили дачники, рыбаки и селяне в пойму. Минув круг, всё вертящийся в неких целях подле обрыва, двинулись к близкому здесь оврагу. Треть спуска съехали, а в дальнейшем шли «лесенкой», то есть боком. Он не хотел идти, полагая, что этот гонщик целил намеренно пронестись вплотную и опрокинуть их. Дочь, напротив, спешила, не заподозривши, что могла бы лежать сейчас на реке погибшей.

      – Папа, скорей, скорей!

      Вот Ока подо льдом и снегом… Рядом, вне скрытого кручей солнца, в стылой тени – обломки на опалённых взрывом суглинках. Гонщик махал им, лёжа в сугробе.

      – Вижу! – помчалась дочь.

      Он нагнал её.

      – Не спеши. Там женщина, – он сказал, чтоб унять её пыл, чуть-чуть сексуальный.

      – Женщина? – дочь смутилась.

      Только была там вовсе не женщина, а брюнет без шлема, явно свалившегося в падении, с чёрным, схваченным сзади чёрной резинкой волосом. Он был в чёрной спортивной форме для мотогонок. Возраст – под сорок, судя по резким лобным морщинам. Он стал вставать – не вышло, только сверкнули «Rolex» с запястья – из дорогих, в брильянтах.

      Дочь робко тронула нос перчаткою.

      Незнакомец пустил ртом пар. – Мобильник слетел. Найдите.

      – Здесь не берёт. Пытались.

      – Нет, мой возьмёт.

      Ходили, но не нашли.

      – В сугробе, – предположил упавший.

      – Если бы не сугроб, вы вдребезги бы расшиблись, – молвила дочь.

      – Как звать? – бросил гонщик.

      – Даша.

      – Волин. Можно звать Максом. – Он протянул ей пальцы, лёжа в сугробе. Даша пожала крупную волосатую руку. Гонщик продолжил: – Рядом кто?

      – Папа… Он Фёдор Павлович, – дочь представила. – Мы не местные.

      – Тоже Павлович? Я Макс Павлович.

      – Кронов, – вымолвил Кронов.

      – Кронов, я ногу сломал, – вёл раненый. – Даша, фляжку дай, фляжка там, – показал он в снегу сверкавшую золотую ёмкость.

      Та лыжной палкой подволокла её.

      – У меня здесь коньяк. Французский… Кронов, короче, мне надо выбраться. Видел стройку у дач? Смотайся. Там есть охранники. Пусть придут сюда. У меня много дел в Москве, Фёдор Палыч.

      – Там химзавод, – изрёк тот недружелюбно.

      Кронову от начал, – когда он у странного непонятного круга высмотрел точку, мчавшую к ним по полю, чтоб напугать их, а может, сбить их, – казус претил. Вдобавок гонщик с завода, против какого были все дачники, небогатые и сумевшие лишь в глуши построиться, но потом, двадцать лет спустя, потеснённые стройкой, роющей трассы и котлованы.

      – Макс, вы с завода? – выдавил Кронов.

      – Да, приобрёл на днях.

      Стоя в стылой тени под кручей, где они были, Кронов почувствовал, что они словно в бездне и им не вылезти никогда; не только им, но всему человечеству. Сердце сжалось тоской.

      «Живые завидовать будут мёртвым», – впало невесть откуда.

      – Нет, –