Дело тётушки Кеннел. М. Р. Маллоу

в нерешительности, доктор Бэнкс подняла книгу, брошенную раскрытой на одно из кресел и села. Посмотрела на обложку:

      «Тринадцать любовников леди X.»

      – Гм, – сказала доктор.

      М.Р. Маллоу был верен себе.

      Тогда она осторожно подняла другую книгу, лежавшую перевернутой на противоположной стороне стола. Раскрытые страницы были испачканы маслом. «Смит-и-вессон» рядом либо тоже успел послужить в качестве закладки, либо же владелец чистил его и смазывал прямо на книге.

      «Зигмунд Фрейд, – значилось на обложке. – Толкование сновидений».

      – Читаете, доктор?

      Доктор Бэнкс, не ответив, вернула книгу на место.

      – Ну, что, так и будем молчать? – спросил коммерсант. – Отлично. Молчите, если вам так нравится.

      – О чем бы вы хотели беседовать? – ответила из своего кресла доктор Бэнкс.

      – А что, со мной не о чем?

      – Не знаю, мистер Саммерс. Но если вам хочется поговорить, говорите.

      – Так, – произнес коммерсант с изрядной долей задумчивости, – о погоде уже было. О машинах… не стоит. Вот, например: вам раньше приходилось читать Фрейда?

      – Я знакома с его работами, – доктор поджала ноги, устроившись таким образом, чтобы они и еще некоторые, основательно промокшие и замерзшие части, оказались поближе к огню.

      – А эта? – коммерсант показал книгу. – Я про сны.

      – Да, и эта тоже.

      – И как?

      Доктор повернула голову.

      – Вероятно, рациональное зерно тут есть, – сказала она без особенной охоты. – Сновидения вряд ли являются только фантазиями. Скорее, мы просто мало о них знаем.

      – Да, – согласился коммерсант, – все дело в том, что это за фантазии. Я сам замечал кое-какие совпадения.

      Доктор посмотрела на своего собеседника с интересом.

      – Дело в том, – Саммерс протянул ей стакан – уже второй, – понимаете, мне иногда снится, что я в игрушечной лавке.

      Доктор отпила виски.

      – В какой-то реальной лавке или в лавке вообще?

      – В реальной. Я вижу этот сон с пятнадцати лет.

      Поезд ехал слишком медленно, игрушечная лавка в Уинчендоне вот-вот должна была закрыться. Он спрыгнул с подножки, и бежал так быстро, как только мог: задыхаясь, спотыкаясь, останавливаясь перевести дух, потом собирался с силами и продолжал бежать.

      Лавка становилась все ближе, полосатые тенты хлопали на ветру, бежать было трудно – буря была слишком сильной. И все-таки он добрался. Но не было больше на двери колокольчика – чья-то безжалостная рука сорвала его и подевала неизвестно куда. И у входа никто не встретил, и в распахнутую, с треском хлопающую от сквозняка дверь, были видны рухнувшие полки, пыль, грязь и перекатывающиеся по полу обрывки оберточной бумаги. Окна были выбиты. На одном из подоконников, задрав к небу лапы, валялся плюшевый медведь.

      Боже, какой адский кавардак… Раздался издевательский звук: Джейк нечаянно наступил