Седая оловянная печаль. Зловещие латунные тени. Ночи кровавого железа. Глен Кук

открыл дверь:

      – Мистер Тарп хочет видеть мистера Гаррета.

      Генерал посмотрел на меня. Я пояснил:

      – Это человек, которому я поручил заняться поиском пропавших вещей.

      – Приведи его, Деллвуд.

      Деллвуд закрыл дверь:

      – Сюда? – удивился я.

      – Вы опасаетесь, что он скажет что-нибудь не предназначенное для моих ушей?

      – Нет. Я просто не хочу беспокоить вас.

      – Ничего страшного.

      Старый черт хочет развлечься. Не больно ему интересно, что расскажет Плоскомордый, – просто одному неохота сидеть.

      – Мистер Гаррет, не затруднит ли вас подбросить дров в камин?

      Проклятье, а я-то надеялся, он не заметит, что пламя стало не таким вулканическим. Похоже, единственным занятием Кида было поддержание огня.

      Появился Плоскомордый с вещевым мешком. Двигался он с изяществом пещерного медведя; в его лапище здоровенный мешок казался дамской сумочкой. Деллвуд, похоже, немного оробел. На старика мой приятель тоже произвел впечатление.

      – Покажите его кухарке, – пошутил он. – Ей не устоять.

      Первая потуга сострить за время моего присутствия в доме.

      – Вы свободны, Деллвуд.

      Деллвуд вышел. Плоскомордый отер пот со лба:

      – Что за черт, почему ты не откроешь это проклятое окно? А где твой старичок?

      – Ну-ну, повежливей.

      – Ладно.

      – Что у тебя?

      Приезд Плоскомордого меня удивил. Не такие он получил деньги, чтоб чересчур усердствовать.

      – Похоже, я нашел кое-что из украденного.

      Он вывалил содержимое сумки на письменный стол. Серебряные подсвечники. Не вздорожай серебро в последнее время, они не представляли бы особой ценности.

      – Это ваши вещи, генерал? – спросил я.

      – Проверьте подставки. Если вещи принадлежат нашей семье, внизу должно быть клеймо в виде морского конька.

      Я посмотрел. В самом деле, морские коньки.

      – Вот и зацепка. Как они к тебе попали, Плоскомордый?

      У Плоскомордого, когда он разговаривает, голос почему-то становится неестественно – для его габаритов – писклявым.

      – Вчера вечером у Морли в ресторане потолковал с парнями, – поведал он. – Они жаловались, что дела плохи. Посидели, поболтали о том о сём, ну знаешь, как это бывает. Потом один из парней спросил, назначено ли вознаграждение за эти вещи. Морли мне о вознаграждении ничего не сказал. Ну я так и говорю: «Может, да, может, нет, а ты что-нибудь знаешь?»

      – Нельзя ли покороче?

      – Оказалось, он знает кое-кого из скупщиков, которых я не знаю. Они иностранцы. Сегодня утром я наведался к одному. И сразу же напал на эти подсвечники. Немного поговорили, я ему пригрозил, он в долгу не остался. Я намекнул, что он вроде бы ни с кем из воротил не связан, а я, так уж случилось, лично знаком с самим Чодо. Не хочешь ли, говорю, уладить это дельце? А он вдруг стал такой покладистый. Короче, одолжил мне подсвечники, но я обещал вернуть их.

      Значит, так он и сделает. Если же генерал попытается заграбастать