Седая оловянная печаль. Зловещие латунные тени. Ночи кровавого железа. Глен Кук

Сукин сын.

      – Неплохо приготовлено. Что бы это ни было. Помочь убрать со стола?

      Все посмотрели на меня как на помешанного.

      – Сам напросился – получай. – Кухарка поймала меня на слове. – Нагружайся, и за мной.

      Я так и сделал, а когда вернулся за второй порцией, столовая уже опустела.

      Надо выспросить у Питерса, как кухарка могла перепутать число обитателей дома.

      8

      После обеда я побрел к себе, подошел к двери и порылся в карманах в поисках ключа, который мне оставил Деллвуд. Но дверь была приоткрыта. Так.

      Я не удивился. Чему удивляться после проделок Дженнифер и штучек в бараке?

      Я остановился. Идти вперед, как кавалерия? Или принять меры предосторожности? Излишняя осторожность не в моем стиле. Но она способствует продлению жизни. Кроме того, меня никто не видит.

      Я опустился на колени и проверил замок. На старой медной пластинке вокруг замочной скважины – несколько свежих царапин. Замок этот был просто примитивной железякой, открыть его мог любой, обладающий мало-мальским терпением. Я нагнулся и посмотрел в замочную скважину.

      Ничего. Темнота. А я оставил лампу зажженной. Ловушка?

      Если ловушка, то подстроил ее тупица, тем более что дверь была не закрыта до конца. Старые вояки, конечно, не спецы-взломщики, но вряд ли они допустили бы столь грубую ошибку. Но если это не ловушка, значит просто обыск. Но тогда они не стали бы тушить лампу и выдавать себя.

      «Дезинформация», – мелькнуло у меня в голове. Словечко из игры в шпионов. Поставлять не просто ложную информацию, но больше информации, чем нужно, причем львиная доля ее ничего не стоит. Следовательно, тень сомнения ложится на всю получаемую информацию.

      Я отошел, прислонился к стене и кивнул. Да, похоже, интуиция не подвела. Мне позволяется думать все, что угодно, большинство предположений не соответствуют истине, бесполезны или вводят в заблуждение. Мудрено сложить головоломку, когда кусочков у тебя в три раза больше, чем нужно.

      Но что делать сейчас? Может, какой-нибудь невежа все же дожидается в темноте и жаждет пристукнуть меня.

      Так почему бы не ответить ударом на удар?

      Коридор был шириной добрых десять футов, слишком велик, как и все в доме, и точно так же завален металлическим хламом. Меньше чем в двадцати шагах от меня валялся панцирь. Я подтащил его и поставил у двери, затем отошел и потушил ближайшие лампы – затаившийся злоумышленник увидит лишь силуэт. Я встал за оловянным прикрытием, легонько толкнул дверь, держась на пару шагов позади панциря. Остановился, как бы удивленный.

      Ничего не произошло. Я вернулся, взял лампу и внес ее в комнату. Никого, кроме меня и панциря-манка. Я проверил шкафы, спальню, гардеробную. Никого. Все вроде в порядке. Если кто и рылся здесь, то это был крупный специалист. Он замел малейшие следы. Не за что уцепиться.

      Итак, что мы имеем? Некто старался, взламывал замок, просто чтобы потушить лампу?

      Я закрыл дверь, похлопал панцирь по плечу:

      – Шутки с нами шутят, дружище. Оставайся-ка под рукой.

      Я оттащил его