Гражданская война Демократов и Консерваторов. Кто убил Кеннеди?. Тесла Лейла Хугаева

природы, единение с человеческим духом рационализма и добродетели.

      В свое время мы поссорились по этой причине с Сартром. Мне стала противна его философия этого раздутого Эго немецкого идеализма, этой демонической свободы, которая отказывается признавать законы природы и общую природу человечества! И я написал книгу «Бунтующий человек», где со всей ясностью выступил против философии Ницше, Гегеля, Маркса, против сюрреализма Андре Бретона, против всякой субъективности, о которой так хорошо сказал Кьеркегор в «Болезни к смерти».

      А. Камю «Бунтующий человек»:

      «Анализ бунта приводит по меньшей мере к догадке, что человеческая природа действительно существует, соответственно представлениям древних греков и вопреки постулатам современной философии. Точно так же в XIX в. все научные дисциплины преодолели неподвижность и отошли от идеи классификации, что было характерно для научной мысли XVIII в. Подобно тому как Дарвин сменил Линнея, философы непрерывной диалектики сменили гармоничных и бесплодных конструкторов разума. С этого момента возникает идея (враждебная всей античной мысли, которая частично обнаруживала себя в революционном французском духе), что человек не обладает данной ему раз и навсегда природой, что он не завершенное создание, а становление, творец которого отчасти он сам. С Наполеоном и Гегелем, этим Наполеоном от философии, начинаются времена действенности. Но в то же время разум у Гегеля охвачен дрожью безумия, в него внесена безмерность, и результат – налицо. Разум, находящийся во власти подобного романтизма, – это уже не что иное, как неукротимая страсть.»

      У Сартра, который понимает человека как художественный проект, реализующий самого себя, где сам человек и бог и творец, так что ни прошлое «ничто под небесами» не может помешать ему реализовать свою абсолютную волю, моя книга вызвала отвращение. Потому что я вернулся к тебе Декарт, потому что мне противен иррационализм и отрицание законов природы, еще противнее мне нигилизм и отрицание общей природы и общей этики человечества. Да, я предстал там рационалистом и гуманистом, и это вызвало отвращение у ницшеанца Сартра. И я тоже разделил две духовные энергии человека, когда говорил о демоническом бунте (люцефирианском) романтиков с одной стороны, и о античном бунте рационалистов – с другой стороны. Первое есть та шизоидная экзальтация абсолютной свободы, которая высвобождает безумию и агрессию в человеке; второе – те высоты здорового духа, которые дают человеку его великую силу в научном мышлении, и в единении сотрудничества и дружбы.

      А. Камю «Бунтующий человек»:

      «Ненависть к формальной добродетели, этой ущербной свидетельнице и защитнице божества, лжесвидетельнице на службе у несправедливости, остается одной из пружин сегодняшней истории. «Нет ничего чистого» – от этого крика судорогой сводит наше столетие. Нечистое, то есть история, вскоре станет