Страшная граница 2000. Вторая часть. Петр Илюшкин

Вроде живы!

      С улицы слышались крики детдомовцев:

      – Пацаны! Чё там?!

      – Стреляет, гад! Игорька убил! – крикнул я.

      Повернувшись к Лёхе, шепнул:

      – Уходим! Подстрелят!

      Когда мы были на улице, среди детдомовцев, сзади дуплетом прогремели выстрелы.

      – Сука! – прошипел кто-то. – Щас покажем ему!

      Пацаны были с луками. И стрелами, подготовленными для огненного запаления.

      Выстрел, ещё выстрел.

      Огненные стрелы впились в дверь бандитской хаты, в деревянную обшивку стен.

      Пламя рванулось вверх, жадно урча и расправляя жаркие крылья.

      – Бум-бум-бум! – послышался набат древней церквушки.

      – Пожар! Пожар! – заголосила улица.

      – Он убил Игорька! – кричали наши пацаны, показывая на запертую дверь хаты. – Он убил!

      Толпа не слышала нас. Толпа зверела и ревела:

      – Детдомовцы жгут хаты! Бей их!

      – Бум-бум-бум! – будоражил нервы церковный набат.

      Сообразив, что доказывать что-то бесполезно, я пронзительно свистнул. И крикнул:

      – Пацаны! Уходим! Все – к шалашу!

      Пробегая узкими проулками к спасительной речке, мы видели, как центр станицы наполняют солдаты местной воинской части.

      Похоже, власти подумали, революция началась!

      В общем, дело закончилось, как обычно. То есть отправили нас куда подальше – в далекий жаркий Крым.

      Так може, украiнскiй Крим – моя Батьківщина?

      Крим

      «Белый пудель» Александра Куприна я перечитывал много-много раз. И мысленно бродил по сказочно красивым берегам Чёрного моря. Тяжко вздыхал, что прекрасных магнолий Крыма не видать мне, бедному детдомовцу, как своих ушей.

      Однако никто не опроверг железобетонную аксиому, что пути Господни неисповедимы.

      Разбойничье моё поведение заставило директора Филоновского детдома сказать «прощай» и удалить нашу шатию из прекрасного Урюпинского уезда. И перебросить на первое открывшееся место.

      Местом этим, к моему крайнему изумлению, оказался сказочный Крым, самый эпицентр чудесного милого рассказа Куприна о белом умном пуделе.

      Только здесь, в тихом скромном курортном городке Алупка, который прилепился к обрыву райского Южного берега Крыма, понял я восторг мальчика Сергея:

      «Магнолии, с их твёрдыми и блестящими, точно лакированными листьями и белыми, с большую тарелку величиной, цветами; беседки, сплошь затканные виноградом, свесившим вниз тяжелые гроздья; огромные многовековые платаны с их светлой корой и могучими кронами; табачные плантации, ручьи и водопады, и повсюду – на клумбах, на изгородях, на стенах дач – яркие, великолепные душистые розы, – все это не переставало поражать своей живой цветущей прелестью наивную душу мальчика».

      Всю эту неземную яркую красоту земного рая изучали мы в основном ночами, шляясь в поисках приключений по узким купринской улочкам Алупки.

      «Рулила» детдомовской бандшайкой одноклассница Лена.

      Бандитские мысли наши были ну очень смешны – как ограбить газетный киоск, утащить